Лучшие сорта тюльпанов серебристо голубых

Обновлено: 18.09.2024

Тюльпан - семейство лилейные. Луковичное растение с коротким периодом вегетации. Родина Азия и Средняя Европа. Род насчитывает около 140 видов.

Сегодня, практически каждый садовод и цветовод выращивает на своем участке тюльпаны. Разнообразие их видов и сортов способны удовлетворить вкусы любого любителя цветов. Растение имеет шикарную палитру расцветок. Этот красивый весенний цветок не оставляет равнодушными многих женщин. И я являюсь одной из них.

Своей широкой известности и многообразию сортов тюльпан обязан голландским селекционерам.
Голландия по праву стала второй родиной тюльпанов, где увлечение этим замечательным цветков приобрело широкий размах.

ДЛЯ ИНФОРМАЦИИ: И сейчас Голландия является мировым лидером по производству цветов и луковиц тюльпанов.

В данной статье мы рассмотрим виды и сорта для посадки, характеристики сортов, как посадить и в дальнейшем ухаживать за тюльпанами, как правильно выкопать и хранить луковицы.

Начнем мы конечно же с характеристики данной культуры.

Чтобы грамотно заниматься выращиванием тюльпанов, необходимо знание общих биологических особенностей растения: надземная часть состоит из стебля, цветка и 2-4 листьев.

Встречаются виды и сорта с ветвящимися стеблями и несколькими цветками.

Листья удлиненно - ланцетные, крупные, с восковым налетом,зеленые, иногда с темно - фиолетовыми штрихами. Нижний лист самый крупный, последний - самый маленький, его называют флаг - лист.

Цветки одиночные, самой разнообразной окраски - от белой до почти черной, есть пестрые с пятнами у основания. Цветки крупные, длиной до 12 см.

ВЫБОР ВИДОВ И СОРТОВ

Все многочисленные группы и сорта тюльпанов, а их более 10 тысяч, имеют сложное гибридное происхождение и объединены под общим названием " тюльпан гибридный или садовый ".

По современной классификации тюльпаны разделены на следующие 15 классов:

Простые ранние
Махровые ранние
Триумф - тюльпаны
Дарвиновы гибриды
Простые поздние
Лилиецветные
Бахромчатые
Зеленоцветковые
Рембрандт - тюльпаны
Попугайные
Махровые поздние
Сорта и гибриды тюльпана Кауфмана
Сорта и гибриды тюльпана Грейга
Сорта и гибриды тюльпана Фостера
Другие виды и гибриды, не вошедшие в предыдущие классы.

Все указанные классы в свою очередь объединены в 4 группы:

Ранние - классы "Простые ранние" и "Махровые ранние".
Средние - классы "Триумы - тюльпаны" и "Дарвиновы гибриды".
Поздние - классы: "Простые поздние", "Лилиецветные", "Бахромчатые", "Зеленоцветковые", "Рембрадт - тюльпаны", "Попугайные" и "Махровые поздние".
Видовые тюльпаны и их гибриды - класс: "Сорта и гибриды тюльпана Кауфмана", " Сорта и гибриды тюльпана Грейга", "Сорта и гибриды тюльпана Фостера" и "Другие виды и гибриды, не вошедшие в предыдущие классы".

Из нескольких тысяч сортов тюльпана выбрать всего несколько вариантов - задача непростая даже для опытного садовода и цветовода. Чтобы ее облегчить, можно разделить все виды тюльпанов по срокам цветения.

В средней полосе России самые ранние тюльпаны зацветают ближе к середине апреля, средняя группа - в первых числах мая и, наконец, со второй недели мая распускаются поздние тюльпаны . При этом нужно учитывать , что чем раньше зацветает тюльпан, тем он ниже.

Как правило, в средней полосе России ранние сорта не превышают 40 см, высота средних колеблется де - то от 40 до 70 см, а поздние сорта могут достигать в высоту 120 см.

Среди тюльпанов, способных зацвести с первыми солнечными лучами, можно выделить группу тюльпанов "Кауфмана", "Фостера", "Грейга" и так называемые "дикие тюльпаны". Они появляются в первых числах апреля, сразу же после того, как сойдет снег, и цветут одновременно с крокусами, хионодоксами, сциллами и другими луковичными "подснежниками". Тюльпаны этой группы отличаются прочными стеблями, крупными цветками, а сорта, полученные от среднеазиатского тюльпана Грейга, - еще и необычными листьями с правильным рисунком из фиолетовых полос.

В начале мая свои бутоны распускают тюльпаны "Немахровые" и "Махровые ранние", а так же тюльпаны группы "Триумф".

Сейчас именно "Триумф-тюльпаны", выведенные в начале 20 века путем скрещивания дарвиновых гибридов и простых ранних, являются самым многочисленным классом, они составляют 25% всего мирового ассортимента.

Замечательно выглядят посаженные вместе немахровые и ранние махровые тюльпаны, а красоту группы "Триумф"подчеркивают мускари, нарциссы и гиацинты.

Наконец, в середине мая приходит время поздних тюльпанов. Среди них - "Махровые" и "Немахровые поздние", тюльпаны "Зеленоцветковые", у которых спинка лепестка всегда зеленая, и "Лилиецыетные" - наверное, самые элегантные тюльпаны с заостренными отогнутыми длинными лепестками.

В это время цветут такие экзотические классы тюльпанов, как "Попугайные" и "Бахромчатые".

211 . Спишите предложения, раскрывая скобки. Объясните правописание сложных имён прилагательных. Укажите синтаксическую роль прилагательных в предложениях 8, 11.
1. Лучшие сорта тюльпанов — (серебристо)голубых, фиолетовых и чёрных с розовой тенью — извивались в газоне линиями прихотливо брошенных ожерелий. (Грин) 2. Рукой пристрастной прими собранье пёстрых глав, (полу)смешных, (полу)печальных, (просто)народных, идеальных, небрежный плод моих забав. (П.) 3. Из каждой расщелины прёт буйная, (толсто)кожая зелень. (Абр.) 4. Он не солгал нам, дух (печально)строгий, принявший имя утренней звезды. (Гум.) 5. Бродя над озером моим, пугаю стадо диких уток: вняв пенью (сладкозвучных строф, они слетают с берегов. (Я.) 6. Косматится чёрный ельник по низинам, да на крутых (красно) боких щельях качается звонкая (медно)ствольная сосна. (Абр.) 7. Цвет небосклона, лёгкий, (блед-но)лиловый, не изменяется весь день и кругом одинаков. (Т.) 8. Как это ни кажется странным, (северо)западный охотский берег летом солнечнее и теплее (юго)восточного (тихо)океанского. (Мих.) 9. Он [лекарь]. весьма ловко запустил к себе под обшлаг (пяти)рублёвую бумажку. (Т.) 10. Промыслы связаны (узко)колейной железной дорогой. (Мих.) 11. Это был стройный мальчик, с красивыми и тонкими, немного мелкими чертами лица, кудрявыми (бело)курыми волосами, светлыми глазами и постоянной (полу)весёлой, (полу)рассеянной улыбкой. (Т.) 12. Подножия вулкана окутаны (тёмно)зелёным покровом — зарослями кедрового неприхотливого кустарника Севера. (Мих.) 13. Да, уж такой наш человек: не успел ещё первый дымок над крышей взвиться, а смотришь — где-нибудь у крылечка уже полощется на ветру (тонко)листая берёза. (Абр.)

На этой странице вы сможете найти и списать готовое домешнее задание (ГДЗ) для школьников по предмету Русский язык, которые посещают 10-11 класс из книги или рабочей тетради под названием/издательством "Учебник", которая была написана автором/авторами: Гольцова. ГДЗ представлено для списывания совершенно бесплатно и в открытом доступе.

зью), китайско-русский (от словосочетания с сочинительной связью) словарь, административно- хозяйственный (от словосочетания с сочинительной связью), смычно-взрывной (от словосочетания с сочинительной связью), вышеперечисленные (первая часть — наречие на -е), смычно-взрывной (сочинительная связь), двадцатилетний (первая часть — имя числительное), стопроцентный (первая часть — имя числительное), шлакоблочный (от сложного существительного, пишущегося слитно), красно-белый (оттенок цвета), разносклоняемый (от словосочетания с подчинительной связью).

1. Лучшие сорта тюльпанов — серебристо-голубых

(оттенок цвета), фиолетовых и чёрных с розовой тенью — извивались в газоне линиями прихотливо брошенных ожерелий. 2. Рукой пристрастной прими собранье пёстрых глав, полусмешных, полупечальных (с полу- пишется слитно), простонародных (от словосочетания с подчинительной связью), идеальных, небрежный плод моих забав. 3. Из каждой расщелины прёт буйная, толстокожая (от словосочетания с подчинительной связью) зелень. 4. Он не солгал нам, дух печально-строгий (от словосочетания с сочинительной связью), принявший имя утренней звезды. 5. Бродя над озером моим, пугаю стадо диких уток: вняв пенью сладкозвучных (от словосочетания с подчинительной связью) строф, они слетают с берегов. 6. Косматится чёрный ельник по низинам, да на крутых краснобоких (от словосочетания с подчинительной связью) щельях качается звонкая медноствольная (от словосочетания с подчинительной связью) сосна. 7. Цвет небосклона, лёгкий, бледно-лиловый (оттенок цвета), не изменяется весь день и кругом одинаков. 8. Как это ни кажется странным, северо-западный (от существительного через дефис) охотский берег летом солнечнее и теплее юго-восточного (от существительного через дефис) тихоокеанского (от словосочетания с подчинительной связью). 9. Он [лекарь]. весьма ловко запустил к себе под обшлаг пятирублёвую (первая часть — числительное) бумажку.

Тюльпаны класса Триумф: интересные сорта

Тюльпаны являются одними из самых популярных и распространенных цветов для украшения, как садовых участков, так и для массового производства. Впервые эти прекрасные цветы начали выращивать еще в Персии, а на территорию Европы были завезены в 1554 г. Растение совершенно не сложно в выращивании, но стоит придерживаться некоторых инструкций для успешного цветения.

Сегодня мы рассмотрим некоторые сорта тюльпана, которые украсят ваш участок и подарят весеннее настроение после снежной зимы.

Сорта тюльпанов класса Триумф

Grand Perfection (Гранд Перфекшн)– незабываемое сочетание желтоватого тона с перистым рисунком винно-красного цвета. Высота растения 40-60 см. Период цветения: конец апреля-начало мая.

Madame Spoors (Мадам Спурс) – малиново-красный бутон со светло-желтой полосой по краю. Высота растения 45 см. Период цветения: вторая половина апреля.

Gavota (Гавота) – фиолетово-коричневый бутон с желтой каймой по краю лепестков. Высота растения 40 см. Период цветения: вторая половина апреля.

Arabian Beauty (Арабиан Бьюти) – лилово-сиреневый бутон с желтой каймой на лепестках. Высота растения 40-60 см. Период цветения: конец апреля-начало мая.

Recreado (Рекредо)– темно-фиолетовый цветок. Высота растения 30 см. Период цветения: 2-3 декада апреля.

Olaf (Олаф) – ярко красный бутон крупный бутон. Высота растения 30 см. Период цветения: вторая половина апреля.

Staning Apricot (Станин Априкот)– розовая полоса по середине лепестка обрамляется нежным персиковым цветом по краям. Высота растения 40 см.

Orlenda (орленда) – ярко-малиновый бутон с белой тонкой каймой по краю лепестка. Высота растения 60 см.

New Design (Нью Дизайн) – бело-розовый бутон с насыщенной розовой каймой по краю лепестка. Высота растения 20-30 см. Период цветения: после 20-го апреля на протяжении 10 дней.

Happy Generation (Хеппи Дженерейшн)– белый бутон с малиновой полосой по центру лепестка. Высота растения 50 см. Период цветения: конец апреля.

Alexander Puschkin (Александр Пушкин) – темно бордовый бутон с белой каймой лепестка. Высота растения 40-45 см. Цветет более 2-х недель в конце апреля.

Cancun (Канкун)– желто-оранжевый бутон с красным оттенком. Высота растения 60 см. Период цветения: 2-я половина мая.

Бабушкины cказки – неповторимый оттенок розового и лилового цветов с более светлой полосой на середине лепестка. Высота растения 50 см. Период цветения: 2-я половина апреля.

Повесть Александра Грина Алые паруса. Грэй

Если Цезарь находил, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме, то Артур Грэй мог не завидовать Цезарю в отношении его мудрого желания. Он родился капитаном, хотел быть им и стал им.

Огромный дом, в котором родился Грэй, был мрачен внутри и величественен снаружи. К переднему фасаду примыкали цветник и часть парка. Лучшие сорта тюльпанов – серебристо-голубых, фиолетовых и черных с розовой тенью – извивались в газоне линиями прихотливо брошенных ожерелий. Старые деревья парка дремали в рассеянном полусвете над осокой извилистого ручья. Ограда замка, так как это был настоящий замок, состояла из витых чугунных столбов, соединенных железным узором. Каждый столб оканчивался наверху пышной чугунной лилией; эти чаши по торжественным дням наполнялись маслом, пылая в ночном мраке обширным огненным строем.

Эта живость, эта совершенная извращенность мальчика начала сказываться на восьмом году его жизни; тип рыцаря причудливых впечатлений, искателя и чудотворца, т. е. человека, взявшего из бесчисленного разнообразия ролей жизни самую опасную и трогательную – роль провидения, намечался в Грэе еще тогда, когда, приставив к стене стул, чтобы достать картину, изображавшую распятие, он вынул гвозди из окровавленных рук Христа, т. е. попросту замазал их голубой краской, похищенной у маляра. В таком виде он находил картину более сносной. Увлеченный своеобразным занятием, он начал уже замазывать и ноги распятого, но был застигнут отцом. Старик снял мальчика со стула за уши и спросил: – Зачем ты испортил картину?

– Это работа знаменитого художника.

– Мне все равно, – сказал Грэй. – Я не могу допустить, чтобы при мне торчали из рук гвозди и текла кровь. Я этого не хочу.

В ответе сына Лионель Грэй, скрыв под усами улыбку, узнал себя и не наложил наказания.

Грэй неутомимо изучал замок, делая поразительные открытия. Так, на чердаке он нашел стальной рыцарский хлам, книги, переплетенные в железо и кожу, истлевшие одежды и полчища голубей. В погребе, где хранилось вино, он получил интересные сведения относительно лафита, мадеры, хереса. Здесь, в мутном свете остроконечных окон, придавленных косыми треугольниками каменных сводов, стояли маленькие и большие бочки; самая большая, в форме плоского круга, занимала всю поперечную стену погреба, столетний темный дуб бочки лоснился как отшлифованный. Среди бочонков стояли в плетеных корзинках пузатые бутыли зеленого и синего стекла. На камнях и на земляном полу росли серые грибы с тонкими ножками: везде – плесень, мох, сырость, кислый, удушливый запах. Огромная паутина золотилась в дальнем углу, когда, под вечер, солнце высматривало ее последним лучом. В одном месте было зарыто две бочки лучшего Аликанте, какое существовало во время Кромвеля, и погребщик, указывая Грэю на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой могилы, в которой лежал мертвец, более живой, чем стая фокстерьеров. Начиная рассказ, рассказчик не забывал попробовать, действует ли кран большой бочки, и отходил от него, видимо, с облегченным сердцем, так как невольные слезы чересчур креп кой радости блестели в его повеселевших глазах.

– Я выпью его, – сказал однажды Грэй, топнув ногой.

– Вот храбрый молодой человек! – заметил Польдишок. – Ты выпьешь его в раю?

– Конечно. Вот рай. Он у меня, видишь? – Грэй тихо засмеялся, раскрыв свою маленькую руку. Нежная, но твердых очертаний ладонь озарилась солнцем, и мальчик сжал пальцы в кулак. – Вот он, здесь. То тут, то опять нет…

Говоря это, он то раскрывал, то сжимал руку и наконец, довольный своей шуткой, выбежал, опередив Польдишока, по мрачной лестнице в коридор нижнего этажа.

Посещение кухни было строго воспрещено Грэю, но, раз открыв уже этот удивительный, полыхающий огнем очагов мир пара, копоти, шипения, клокотания кипящих жидкостей, стука ножей и вкусных запахов, мальчик усердно навещал огромное помещение. В суровом молчании, как жрецы, двигались повара; их белые колпаки на фоне почерневших стен придавали работе характер торжественного служения; веселые, толстые судомойки у бочек с водой мыли посуду, звеня фарфором и серебром; мальчики, сгибаясь под тяжестью, вносили корзины, полные рыб, устриц, раков и фруктов. Там на длинном столе лежали радужные фазаны, серые утки, пестрые куры: там свиная туша с коротеньким хвостом и младенчески закрытыми глазами; там – репа, капуста, орехи, синий изюм, загорелые персики.

На кухне Грэй немного робел: ему казалось, что здесь всем двигают темные силы, власть которых есть главная пружина жизни замка; окрики звучали как команда и заклинание; движения работающих, благодаря долгому навыку, приобрели ту отчетливую, скупую точность, какая кажется вдохновением. Грэй не был еще так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но чувствовал к ней особенное почтение; он с трепетом смотрел, как ее ворочают две служанки; на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и пар, поднимаясь с зашумевшей плиты, волнами наполнял кухню. Раз жидкости выплеснулось так много, что она обварила руку одной девушке. Кожа мгновенно покраснела, даже ногти стали красными от прилива крови, и Бетси (так звали служанку), плача, натирала маслом пострадавшие места. Слезы неудержимо катились по ее круглому перепутанному лицу.

Грэй замер. В то время, как другие женщины хлопотали около Бетси, он пережил ощущение острого чужого страдания, которое не мог испытать сам.

– Очень ли тебе больно? – спросил он.

– Попробуй, так узнаешь, – ответила Бетси, накрывая руку передником.

Нахмурив брови, мальчик вскарабкался на табурет, зачерпнул длинной ложкой горячей жижи (сказать кстати, это был суп с бараниной) и плеснул на сгиб кисти. Впечатление оказалось не слабым, но слабость от сильной боли заставила его пошатнуться. Бледный, как мука, Грэй подошел к Бетси, заложив горящую руку в карман штанишек.

– Мне кажется, что тебе очень больно, – сказал он, умалчивая о своем опыте. – Пойдем, Бетси, к врачу. Пойдем же!

Его мать была одною из тех натур, которые жизнь отливает в готовой форме. Она жила в полусне обеспеченности, предусматривающей всякое желание заурядной души, поэтому ей не оставалось ничего делать, как советоваться с портнихами, доктором и дворецким. Но страстная, почти религиозная привязанность к своему странному ребенку была, надо полагать, единственным клапаном тех ее склонностей, захлороформированных воспитанием и судьбой, которые уже не живут, но смутно бродят, оставляя волю бездейственной. Знатная дама напоминала паву, высидевшую яйцо лебедя. Она болезненно чувствовала прекрасную обособленность сына; грусть, любовь и стеснение наполняли ее, когда она прижимала мальчика к груди, где сердце говорило другое, чем язык, привычно отражающий условные формы отношений и помышлений. Так облачный эффект, причудливо построенный солнечными лучами, проникает в симметрическую обстановку казенного здания, лишая ее банальных достоинств; глаз видит и не узнает помещения: таинственные оттенки света среди убожества творят ослепительную гармонию.

Знатная дама, чье лицо и фигура, казалось, могли отвечать лишь ледяным молчанием огненным голосам жизни, чья тонкая красота скорее отталкивала, чем привлекала, так как в ней чувствовалось надменное усилие воли, лишенное женственного притяжения, – эта Лилиан Грэй, оставаясь наедине с мальчиком, делалась простой мамой, говорившей любящим, кротким тоном те самые сердечные пустяки, какие не передашь на бумаге – их сила в чувстве, не в самих них. Она решительно не могла в чем бы то ни было отказать сыну. Она прощала ему все: пребывание в кухне, отвращение к урокам, непослушание и многочисленные причуды.

Если он не хотел, чтобы подстригали деревья, деревья оставались нетронутыми, если он просил простить или наградить кого-либо, заинтересованное лицо знало, что так и будет; он мог ездить на любой лошади, брать в замок любую собаку; рыться в библиотеке, бегать босиком и есть, что ему вздумается.

Его отец некоторое время боролся с этим, но уступил – не принципу, а желанию жены. Он ограничился удалением из замка всех детей служащих, опасаясь, что благодаря низкому обществу прихоти мальчика превратятся в склонности, трудно-искоренимые. В общем, он был всепоглощенно занят бесчисленными фамильными процессами, начало которых терялось в эпохе возникновения бумажных фабрик, а конец – в смерти всех кляузников. Кроме того, государственные дела, дела поместий, диктант мемуаров, выезды парадных охот, чтение газет и сложная переписка держали его в некотором внутреннем отдалении от семьи; сына он видел так редко, что иногда забывал, сколько ему лет.

Таким образом, Грэй жил в своем мире. Он играл один – обыкновенно на задних дворах замка, имевших в старину боевое значение. Эти обширные пустыри, с остатками высоких рвов, с заросшими мхом каменными погребами, были полны бурьяна, крапивы, репейника, терна и скромнопестрых диких цветов. Грэй часами оставался здесь, исследуя норы кротов, сражаясь с бурьяном, подстерегая бабочек и строя из кирпичного лома крепости, которые бомбардировал палками и булыжником.

Ему шел уже двенадцатый год, когда все намеки его души, все разрозненные черты духа и оттенки тайных порывов соединились в одном сильном моменте и тем получив стройное выражение стали неукротимым желанием. До этого он как бы находил лишь отдельные части своего сада – просвет, тень, цветок, дремучий и пышный ствол – во множестве садов иных, и вдруг увидел их ясно, все – в прекрасном, поражающем соответствии.

Это случилось в библиотеке. Ее высокая дверь с мутным стеклом вверху была обыкновенно заперта, но защелка замка слабо держалась в гнезде створок; надавленная рукой, дверь отходила, натуживалась и раскрывалась. Когда дух исследования заставил Грэя проникнуть в библиотеку, его поразил пыльный свет, вся сила и особенность которого заключалась в цветном узоре верхней части оконных стекол. Тишина покинутости стояла здесь, как прудовая вода. Темные ряды книжных шкапов местами примыкали к окнам, заслонив их наполовину, между шкапов были проходы, заваленные грудами книг. Там – раскрытый альбом с выскользнувшими внутренними листами, там – свитки, перевязанные золотым шнуром; стопы книг угрюмого вида; толстые пласты рукописей, насыпь миниатюрных томиков, трещавших, как кора, если их раскрывали; здесь – чертежи и таблицы, ряды новых изданий, карты; разнообразие переплетов, грубых, нежных, черных, пестрых, синих, серых, толстых, тонких, шершавых и гладких. Шкапы были плотно набиты книгами. Они казались стенами, заключившими жизнь в самой толще своей. В отражениях шкапных стекол виднелись другие шкапы, покрытые бесцветно блестящими пятнами. Огромный глобус, заключенный в медный сферический крест экватора и меридиана, стоял на круглом столе.

Обернувшись к выходу, Грэй увидел над дверью огромную картину, сразу содержанием своим наполнившую душное оцепенение библиотеки. Картина изображала корабль, вздымающийся на гребень морского вала. Струи пены стекали по его склону. Он был изображен в последнем моменте взлета. Корабль шел прямо на зрителя. Высоко поднявшийся бугшприт заслонял основание мачт. Гребень вала, распластанный корабельным килем, напоминал крылья гигантской птицы. Пена неслась в воздух. Паруса, туманно видимые из-за бакборта и выше бугшприта, полные неистовой силы шторма, валились всей громадой назад, чтобы, перейдя вал, выпрямиться, а затем, склоняясь над бездной, мчать судно к новым лавинам. Разорванные облака низко трепетали над океаном. Тусклый свет обреченно боролся с надвигающейся тьмой ночи. Но всего замечательнее была в этой картине фигура человека, стоящего на баке спиной к зрителю. Она выражала все положение, даже характер момента. Поза человека (он расставил ноги, взмахнув руками) ничего собственно не говорила о том, чем он занят, но заставляла предполагать крайнюю напряженность внимания, обращенного к чему-то на палубе, невидимой зрителю. Завернутые полы его кафтана трепались ветром; белая коса и черная шпага вытянуто рвались в воздух; богатство костюма выказывало в нем капитана, танцующее положение тела – взмах вала; без шляпы, он был, видимо, поглощен опасным моментом и кричал – но что? Видел ли он, как валится за борт человек, приказывал ли повернуть на другой галс или, заглушая ветер, звал боцмана? Не мысли, но тени этих мыслей выросли в душе Грэя, пока он смотрел картину. Вдруг показалось ему, что слева подошел, став рядом, неизвестный невидимый; стоило повернуть голову, как причудливое ощущение исчезло бы без следа. Грэй знал это. Но он не погасил воображения, а прислушался. Беззвучный голос выкрикнул несколько отрывистых фраз, непонятных, как малайский язык; раздался шум как бы долгих обвалов; эхо и мрачный ветер наполнили библиотеку. Все это Грэй слышал внутри себя. Он осмотрелся: мгновенно вставшая тишина рассеяла звучную паутину фантазии; связь с бурей исчезла.

Грэй несколько раз приходил смотреть эту картину. Она стала для него тем нужным словом в беседе души с жизнью, без которого трудно понять себя. В маленьком мальчике постепенно укладывалось огромное море. Он сжился с ним, роясь в библиотеке, выискивая и жадно читая те книги, за золотой дверью которых открывалось синее сияние океана. Там, сея за кормой пену, двигались корабли. Часть их теряла паруса, мачты и, захлебываясь волной, опускалась в тьму пучин, где мелькают фосфорические глаза рыб. Другие, схваченные бурунами, бились о рифы; утихающее волнение грозно шатало корпус; обезлюдевший корабль с порванными снастями переживал долгую агонию, пока новый шторм не разносил его в щепки. Третьи благополучно грузились в одном порту и выгружались в другом; экипаж, сидя за трактирным столом, воспевал плавание и любовно пил водку. Были там еще корабли-пираты, с черным флагом и страшной, размахивающей ножами командой; корабли-призраки, сияющие мертвенным светом синего озарения; военные корабли с солдатами, пушками и музыкой; корабли научных экспедиций, высматривающие вулканы, растения и животных; корабли с мрачной тайной и бунтами; корабли открытий и корабли приключений.

В этом мире, естественно, возвышалась над всем фигура капитана. Он был судьбой, душой и разумом корабля. Его характер определял досуга и работу команды. Сама команда подбиралась им лично и во многом отвечала его наклонностям. Он знал привычки и семейные дела каждого человека. Он обладал в глазах подчиненных магическим знанием, благодаря которому уверенно шел, скажем, из Лиссабона в Шанхай, по необозримым пространствам. Он отражал бурю противодействием системы сложных усилий, убивая панику короткими приказаниями; плавал и останавливался, где хотел; распоряжался отплытием и нагрузкой, ремонтом и отдыхом; большую и разумнейшую власть в живом деле, полном непрерывного движения, трудно было представить. Эта власть замкнутостью и полнотой равнялась власти Орфея.

Читайте также: