Чтобы вырасти высоким и гордым дерево нуждается в бурях
Обновлено: 07.09.2024
Чтобы вырасти высоким и гордым , дерево нуждается в бурях.
"Когда Ницше плакал"
5 комментариев
Похожие цитаты
Мы сами создаем все свои переживания. И всё, что мы сами создали, мы сами можем и уничтожить.
Брак священен. Но… лучше разрушить брак, чем позволить ему разрушить себя!
Не плодите детей, пока не станете истинными творцами и не будете плодить творцов. Неправильно рожать детей под влиянием потребности, неправильно использовать детей для того, чтобы заполнить своё одиночество, неправильно придавать смысл своей жизни, производя на свет очередную копию себя.
Цитаты
Ирвин Ялом — профессор Стенфордского университета, один из родоначальников экзистенциальной психотерапии (направления современной глубинной психологии) и один из самых известных в современном мире психологов.
А еще Ялом – прекрасный писатель, автор около десятка умных и захватывающих книг, приоткрывающих читателю кухню практикующего психолога.
Мы подготовили несколько интересных выдержек из книг и интервью Ирвина Ялома. Конечно, они о любви и одиночестве, жизни и смерти, смысле нашего существования в целом.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Возможность убить себя освобождает,
Это замечал ещё старик Ницше.
Но я отказываюсь умирать, как Борис Бритва.
Каждый день — битва с отчаянием,
Это расплата за убитого Бога,
Но я тот, кто больше храма.
И на волнах нового дня,
Моя ветхая пирога перевернется вряд ли.
И не увидит перевал Дятлов.
Ведь там, где есть я — нет смерти, а там где она — нет меня.
Из отчаяния родится танцующая звезда,
Чтобы вырасти высоким и гордым дерево нуждается в бурях,
Так и я обретаю себя, когда смертный приговор подписан.
Дикая кошка в шкуре домашней киски и виски сжимают тиски,
Скрипят зубы, кирпичами стыда и вины тянет на дно лагуны.
Но ради кого я годами тащу этот груз?
Когда меня начал цитировать фюрер я передумал бытие,
Моя смерть не показалась мне умной или глупой,
Я просто кинжалом пронзил цивилизацию X или Z,
Мои слова стали расовой местью за плен в самих себе,
Я стал идолом шизов, хоть и сам им был,
Мне завидовал Локк, а потом Оруэлл, но противостоял Маркс.
Сила мыслей не оправдала ничего,
Я сам убил Бога, и стал его сыном,
В Нюрнберге за это меня повесят вместе остальным.
Ну и где правда?
Вечное возвращение,
Делай выбор так,
Словно будешь проживать этот миг бесконечность (Вечность!).
Вся боль и все радости повторятся вновь,
И во мне больше нет страха!
Тьма до и тьма после застилает глаза,
Но я дрессирую смерть, словно ручного хорька,
И во мне больше нет страха!
Но я печальный рыцарь Мцыри,
Вышел из-под защиты стен храма,
Чтобы встретить последний вздох свободным
И назад не вернусь обратно.
Эту книгу, как и ее одноименную экранизацию, я очень люблю. Зарождение психоанализа, Фрейд, Ницше, Брейер, реальные и фантастические факты их биографий - все это вместе создает потрясающий эффект! Безусловно, книга выигрывает - благодаря огромному количеству откровенных и умных диалогов, которые не вошли в фильм.
Вот ряд цитат, которые зацепили и которые стоят того, чтобы их перечитывать:
. никто и никогда не делал ничего только для других. Все действия направлены на нас самих, все услуги - это услуги самому себе, любовь может быть только любовью к себе. Наверное, вы подумали о тех, кого любите. Копните глубже, и вы увидите, что вы любите не их, а любите те приятные ощущения, которые любовь вызывает. Вы любите влечение, а не того, к кому вас влечет.
Вчера он прогуливался в одиночестве по острову Мурано. Прошел целый час, но он так ничего и не увидел, ничего не заметил. Ни один образ не перешел с его сетчатки в зрительный центр мозга. Все его внимание поглощали мысли о Берте: ее обманчивая улыбка, обожание, светящееся в ее глазах, тепло ее доверчивого тела, ее учащенное дыхание, которое он слышал, когда осматривал ее или делал ей массаж. Эти образы обладали силой и жили своей собственной жизнью: стоило ему потерять бдительность, как они заполоняли его мозг и узурпировали власть над воображением. "Неужели таков мой вечный удел? - думал он. - Неужели мне суждено быть лишь сценой, на которой разыгрывается нескончаемая драма воспоминаний о Берте?"
-- Ева, я сейчас уйду. Но, пожалуйста, позволь мне задать один последний вопрос.
-- Спрашивай, Йозеф.
-- Я не могу забыть то время,когда мы были близки. Помнишь, однажды, поздно вечером, мы сидели в кабинете и проговорили целый час. Я рассказал тебе, как отчаянно и неудержимо меня тянет к Берте. Ты сказала, что боишься за меня, что ты мой друг, что ты не хочешь, чтобы я разрушил свою жизнь. Потом ты взяла мою руку, как сейчас я беру твою, и сказала, что ты готова сделать все, что угодно, все, что бы я не попросил, только бы спасти меня. Ева, незнаю сколько раз, наверное, сотни, я вспоминал этот наш разговор. Ты не представляешь, что это для меня значит, как часто я жалел, что отделался отговорками. А спросить я тебя хочу вот о чем - это, наверное, несложный вопрос: были ли твои слова искренними? Должен ли я был ответить тебе?"
Ева высвободила свою руку, положила ее Брейеру на плечо и , запинаясь, произнесла: -- Я не знаю, что сказать, Йозеф. Я не буду лгать. Прости, что я так отвечаю на твой вопрос, но во имя нашей былой дружбы я должна быть честной. Йозеф, я не помню этого разговора!
Брейер откинулся на спинку стула:
Жизнь без Берты? Я ученый, а наука бесцветна. В науке можно только работать, не стоит пытаться жить ею. Мне нужны чудеса. Вот что Берта значит для меня, страсть и волшебство. Жизнь без страсти – кто бы вынес такую жизнь? – Его глаза внезапно распахнулись: – А вы смогли бы? Кто-нибудь смог?
Одна из моих пациенток – повивальная бабка, – продолжал Брейер. – Она старая, высохшая, морщинистая, одинокая. Сердце барахлит. Но она так страстно любит жизнь. Однажды я спросил у нее, откуда берется эта страсть. Она ответила, что причина тому – момент между тем, как поднимаешь в воздух молчащего новорожденного, и тем, как шлепаешь его, чтобы он задышал. Она сказала, что причастность к этому моменту, к этой тайне, разделяющей существование и забвение, обновляет ее.
Я как эта повивальная бабка! Я хочу приблизиться к тайне. Моя страсть к Берте неестественна, она сверхъестественна, я знаю это, но мне нужна магия. Я не могу жить черно-белой жизнью.
- Продолжайте, – поторопил его Ницше. – „Чистите дымоходы“ о Берте – что она значит для вас.
Брейер закрыл глаза: «Я вижу, как убегаю с ней. Убегаю прочь. Берта – это избавление, побег. Чреватый опасностями побег!
--То есть?
Берта – это опасность. Пока я не знал ее, я жил по правилам. Теперь я проверяю на прочность границы этих правил, – может, именно об этом говорила эта повивальная бабка. Я думаю о том, чтобы разрушить свою жизнь, пожертвовать карьерой, изменить жене, потерять семью, эмигрировать, начать новую жизнь с Бертой. – Брейер легонько стукнул себя по голове. – Идиот! Идиот! Я знаю, что никогда не сделаю этого!
-- Но есть что-то заманчивое в этой прогулке по краю?
-- Заманчивое? Не знаю. Не могу сказать. Я не люблю опасность! Если и есть в этом что-то привлекательное, то это не опасность; я полагаю, манит спасение – не от опасности, но от безопасности. Может, я прожил слишком размеренную жизнь!
-- Иозеф, жить в благополучии опасно! Опасно и смертельно.
-- Жить в благополучии опасно. – Брейер несколько раз тихо проговорил эту фразу. – Жить в благополучии опасно. Жить в благополучии опасно. Хорошая мысль, Фридрих. Значит, вот чем для меня была Берта – спасением из смертельно опасной жизни? Берта – мое желание свободы, попытка вырваться из ловушки времени.
-- А ваша жена?
-- Нет. Матильда красива, но ее улыбка не имеет власти надо мной. В нашем союзе я имею власть над ней, а она нуждается в моей защите. Нет, в Матильде нет этого волшебства. Не знаю почему.
-- Для волшебства нужны темнота и ореол тайны, – отозвался Ницше. – Может, ее тайна исчезла под воздействием четырнадцати лет близости, совместной жизни. Может, вы слишком хорошо ее знаете? Может, вы не можете поверить в то, что обладаете такой красивой женщиной?
-- Я начинаю думать, что красота – неверное слово. В Матильде присутствуют все компоненты красоты. В ней есть эстетика, а не сила красоты. Может быть, вы правы – это мне слишком хорошо знакомо. Слишком часто я вижу плоть и кровь под кожей. Еще один фактор: в этом случае нет соревнования – в жизни Матильды никогда не было другого мужчины.
Что касается значения Берты для Йозефа. Она – это избавление, сопряженный с опасностью побег, спасение от опасности, заключенной в спокойной жизни. А еще страсть, волшебство и тайна. Она великий освободитель, дарующий отсрочку смертного приговора. Она обладает сверхчеловеческими способностями; она колыбель жизни, великая мать-настоятельница: она прощает все дикое и животное в нем. Она обеспечивает ему гарантированную победу над всеми соперниками, неискоренимую любовь, бесконечную дружбу и вечную жизнь в его снах. Она – его доспехи, защищающие от зубов времени, спасительница из бездны внутри и от бездны внизу.
Берта – рог изобилия, квинтэссенция тайны, защиты и спасения. Иозеф Брейер называет это любовью. Но истинное имя этого – молитва.
Бог мой, что она будет им всем рассказывать? В каком положении я ее оставил? Нет, стоп! Это ее дело! Не мое. Брать на себя ответственность других значит добровольно забираться в ловушку, – не только для меня, но и для них.
Единственное, в чем я вполне уверен, так это в том, что нельзя позволять жизни управлять собой. Иначе это закончится тем, что в сорок лет у тебя появится ощущение, что ты так никогда и не жил по-настоящему. Что я понял? Может, что жить надо сейчас, чтобы в пятьдесят я не вспоминал о своих сорока с сожалением.
Читайте также: