Когда с деревьев осыпались листья и садоводы стали зарывать в землю виноградные лозы
Обновлено: 19.09.2024
Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику
7 класс, дата 17.01.19г Абдиминова Н.А.
Учитель. Ребята, мы изучили тему “Деепричастие”. И сегодня вам нужно применить эти знания на практике.
II. Написание контрольного диктанта
Отлет гусей
С деревьев осыпались листья, и садоводы стали зарывать в зем лю виноградные лозы. Именно тогда над станицей полетели дикие гуси. Им предстояло совершить далекий, трудный путь, и летели они неторопливо , выдерживая строй . Утром и днем в холодноватой чистой синеве неба видны были темные точки улетающих на юг гусиных стай и слышалось звонкое гоготанье. Иногда порыв встречного ветра сбивал летящих сзади молодых гусей. Они лома ли линию строя, и старый вожак, замедлив размеренный лёт , звал их резким, гортанным криком. Они возвращались на свои места, и стая летела дальше.
И всё же, бывало, на озере или где-нибудь на мелководье остава лась обессилевшая старая гусыня. Ей трудно было поспеть за стаей, и она летела одна, часто опускаясь на землю и отдыхая от полёта . Отдохнув немного , она пыталась догнать стаю, тяжело взмахивая крыльями .
Грамматическое задание
1. Графически выделить обороты:
1-й вариант: выпишите из первого абзаца все деепричастные обороты ;
2-й вариант: выпишите из второго абзаца все деепричастные обороты ;
2. Выполнить морфологический разбор деепричастия:
1-й вариант: отдыхая .
2-й вариант: взмахивая.
3. Выполнить синтаксический разбор предложения:
1-й вариант: Летели они неторопливо , выдерживая строй .
2-й вариант: С тарый вожак, замедлив размеренный лёт , звал их резким, гортанным криком.
С деревьев осыпались листья, и садоводы стали зарывать в землю виноградные лозы. Именно тогда над станицей полетели дикие гуси. Им предстояло совершить далёкий, трудный путь, и летели они неторопливо, выдерживая строй. Утром и днём в холодноватой чистой синеве неба видны были тёмные точки улетающих на юг гусиных стай и слышалось звонкое гоготанье. Иногда порыв встречного ветра сбивал летящих сзади молодых гусей. Они ломали линию строя, и старый вожак, замедлив размеренный лёт, звал их резким, гортанным криком. Они возвращались на свои места, и стая летела дальше.
И всё же, бывало, на озере или где-нибудь на мелководье оставалась обессилевшая старая гусыня. Ей трудно было поспеть за стаей, и она летела одна, часто опускаясь на землю и отдыхая от полёта. Отдохнув немного, она пыталась догнать стаю, тяжело взмахивая крыльями.
Грамматические задания:
1. Подчеркнуть встретившиеся в тексте деепричастия и деепричастные обороты как члены предложения.
2. Выполнить словообразовательный разбор слов и разбор слов по составу:
С деревьев осыпались листья, и садоводы стали зарывать в землю виноградные лозы. Именно тогда над станицей полетели дикие гуси. Им предстояло совершить далёкий, трудный путь, и летели они неторопливо, выдерживая строй. Утром и днём в холодноватой чистой синеве неба видны были тёмные точки улетающих на юг гусиных стай и слышалось звонкое гоготанье. Иногда порыв встречного ветра сбивал летящих сзади молодых гусей. Они ломали линию строя, и старый вожак, замедлив размеренный лёт, звал их резким, гортанным криком. Они возвращались на свои места, и стая летела дальше.
И всё же, бывало, на озере или где-нибудь на мелководье оставалась обессилевшая старая гусыня. Ей трудно было поспеть за стаей, и она летела одна, часто опускаясь на землю и отдыхая от полёта. Отдохнув немного, она пыталась догнать стаю, тяжело взмахивая крыльями.
Грамматические задания
1. Подчеркнуть встретившиеся в тексте деепричастия и деепричастные обороты как члены предложения.
2. Сделать словообразовательный разбор слов и разбор слов по составу.
Негреющее, чуть повитое морозной дымкой зимнее солнце тускло светило над белыми холмами. После короткой оттепели жестокие морозы затянули снег ледяной пленкой, и вся степь сияла ровной холодной желтизной.
Между высокими заснеженными скирдами, минуя грейдер, прямо по склону холма пробирались одинокие сани. Косматые рыжие кобылы, пофыркивая и тяжело поводя запотевшими, тронутыми инеем боками, грузно шагали по глубокому снегу.
В санях сидели здоровенный старик кучер в овчинном тулупе и тонкий юноша в коротком дубленом полушубке и серой барашковой шапке, с которой еще не сошла плотная вмятина — след военной звезды.
Путники долго молчали. Только за холмом, когда уже скрылись с глаз лиловые дымы далеких шахт, старик повернул закутанную бабьим платком голову и хмуро спросил:
— Как вы там, ишо не задубели?
— Есть маленько, — признался юноша. — Надо бы пробежаться.
— Ну так что ж, пробегитесь, — ухмыльнулся старик, — а то в ваших сапожках заклякнуть можно. Заместо вас только сосулю до станицы довезу…
Юноша соскочил с саней, похлопал руками, потоптался на месте, а когда кобылы вышли на бровку и побежали рысью, кинулся за санями. Потом кони пошли медленнее, и старый кучер, не теряя из виду далеко отставшего спутника, хрипло запел тягучую песню без слов.
— Инспектор! — проворчал он, оглядываясь. — Какой с него инспектор? Молоко на губах не обсохло. Тут наши братцы не таких птенчиков обламывали…
Василий Зубов, которого вез со станицы угрюмый старик, был назначен участковым инспектором рыболовного надзора и ехал в станицу Голубовскую принимать участок. По окончании рыбопромышленного техникума он заболел воспалением легких, долго провалялся в больнице и только зимой смог выехать к месту службы.
— Ну как, согрелись? — спросил старик, когда разрумянившийся Зубов вскочил в сани.
— Согрелся, — весело усмехнулся Василий. — А то чуть было не пропал…
Он посмотрел на заиндевевшие усы кучера, на его спущенный с саней огромный резиновый сапог.
— А вам разве не холодно в таких сапогах?
— У меня, мил человек, в каждом сапожке по пуду сенца намощено, — усмехнулся старик.
— Как же вас зовут? — полюбопытствовал Василий, усаживаясь поудобнее. — Вы до сих пор даже фамилию свою не сказали.
— По документу моя фамилия — Ерофей Сазонов, — буркнул кучер, — а только ежели вы в станице меня по этой фамилии искать зачнете, то вам все одно никто ничего не скажет.
— Почему? — удивился Василий.
— А потому, к слову сказать, что у меня есть станичное, уличное то есть, прозвание.
Старик пренебрежительно махнул кнутом:
— Малявочкой меня кличут, — нахмурился старик, — дед Малявочка — и все…
Посмотрев на грузную фигуру великана кучера, Василий не выдержал и засмеялся. Кучер прикрикнул на кобыл и повернулся к нему.
— Выдумают дурость, она и пристанет до человека.
— Почему же вас так прозвали? — пряча усмешку, спросил Василий.
Дед намотал вожжи на колено, стащил рукавицы, закурил и проворчал, мрачно сплевывая в сторону:
— Это вам в станице все чисто расскажут.
Явно уклоняясь от неприятной темы, старик покосился на Зубова:
— А вы, значится, инспектором до нас назначены?
— Откудова ж сами родом будете?
Зубов пересел ближе к старику:
— Из города. Мать у меня там учительницей работает. А я в сорок пятом году, как демобилизовался, в рыбтехникум поступил, сразу на второй курс, потому что первый до войны закончил.
— Чей же вы по фамилии будете?
— Зубов, Василий Кириллович.
Дед Малявочка одобрительно кивнул:
— Доброе дело, Кириллыч. Тольки когда ж вы успели в армии служить, ежели вам, должно быть, годочков двадцать, не более, будет?
— Двадцать три, — покраснел Василий. — Я, дедушка, в сорок втором добровольцем в армию пошел. Шестнадцать лет мне было. Пришлось прибавить себе годы, чтобы не отказали в полк зачислить…
Оседая на задние ноги, всхрапывая, лошади осторожно спускали сани с высокого крутого холма. Внизу зачернели деревья, крыши хуторских домов, скирды сена, а еще ниже, за кривой излучиной замерзшей речушки, раскинулось белоснежное ровное займище. Далеко на горизонте, за сизо-голубой морозной дымкой, угадывалось русло большой, скованной льдом реки.
Солнце спустилось к самой земле, и все займище было залито красноватыми отблесками косых лучей. Слева и справа замелькали дома. Залаяли собаки.
— Хутор Виноградный, — махнул рукой старик.
— А до Голубовской далеко? — спросил Василий.
— Километров двенадцать будет.
Через несколько минут они миновали хутор, пересекли утонувшую в сугробах молодую лесопосадку и помчались по ровной, накатанной дороге. Уткнувшись носом в шерстяной платок, дед Малявочка раскачивался из стороны в сторону и монотонно покрикивал на спотыкавшихся кобыл.
Ошметки летевшего из-под копыт колючего снега больно били Зубова по лицу, он отворачивался, дышал на озябшие руки и, ожидая появления станицы, смотрел на сумеречные тени лиловеющего займища.
— Вот она, наша плавучая станица! — крикнул старик, тыча кнутовищем влево.
— Почему плавучая? — спросил Зубов, всматриваясь в длинный ряд тополей.
— А вот поглядишь весной: полая вода затопит тут все кругом, баркасами по улицам ездить будем… Да и Станичники наши от рождения до самой смерти на воде проживают…
Крякнув, Малявочка похлопал Зубова рукавицей по плечу:
— Озяб, — отозвался Василий.
— Не пьешь? — недоверчиво переспросил старик.
Насупив брови, Малявочка осмотрел Зубова с головы до ног, будто только сейчас увидел его, и, усмехнувшись, пожал плечами:
— Ну, значит, трудно, тебе будет должность свою справлять, и для рыбаков трудным ты человеком окажешься…
Он придержал лошадей и добавил суховато:
— Сейчас мы тебя доставим до Марфы Пантелеевны. Это моя невестка, сына моего погибшего женка. Там тебе квартерку наготовили… В ней Степан Иваныч стоял, инспектор, которого осенью увольнили.
Когда въехали в станицу, было почти темно. На голубом снегу чернели высокие дома, присыпанные инеем деревья, загороженные плетнями базы. Сани миновали колхозный двор, свернули в переулок и остановились у крайнего дома, приткнувшегося на бугорке у самой реки.
Дед Малявочка остановил коней, помог Зубову снять чемоданы и, не здороваясь, сказал появившейся на пороге дома женщине:
— Принимай гостя, Марфа.
Василий смущенно сунул старику десятку, простился с ним и, подхватив тяжелые чемоданы, пошел за женщиной в дом. Он так замерз, что у него зуб на зуб не попадал, а ноги совсем одеревенели. Марфа провела его в кухню, открыла дверь в боковую комнатушку и сказала приветливо:
— Снимайте полушубок. Я сейчас лампу засвечу, растоплю печку, а то вы, видать, пока ехали, окоченели.
Василий разделся и присел на табурет, потирая руки.
Марфа внесла зажженную лампу. Не скрывая любопытства, она осмотрела своего гостя — скользнула взглядом по его тонкой, мальчишеской шее, румяным от холода щекам и тихонько засмеялась:
— Молоденький у нас инспектор будет, не такой, как Степан Иваныч.
Поставив лампу на стол, она захлопотала у печки, застучала кастрюлями и, больше не глядя на Василия, заговорила так, точно была в комнате одна:
— Скипятим чайку. Горячий чаек с мороза лучше всего. На ночь затопим в залике, теплей будет. А можно и за спиртом до председателя послать. У нас рыбаки зимой спирт получают…
— Спирта не надо, хозяюшка, — сказал Василий, — а чаю я выпью с удовольствием…
Читайте также: