Евгений водолазкин лавр описание
Обновлено: 07.07.2024
Русь, XV век. Главный герой, врачеватель Арсений, оставляет без помощи возлюбленную Устину, и та умирает родами. Пытаясь искупить грех, герой в сокрушении сердца доходит до таких степеней святости, что одним прикосновением исцеляет слепых и поднимает на ноги немощных. На протяжении своей долгой жизни он успевает побывать странствующим травником, юродивым, паломником, монахом, отшельником, съездить в Иерусалим и вернуться обратно.
Роман Водолазкина относится к жанру, заведомо обреченному у нас на успех — житию праведника.
В каждой главе, меняя имя и окружение, герой как бы вновь и вновь проигрывает собственное житие. Эти рифмы и становятся главным в романе. И это не только внутренние связи в жизни героя, но и, например, созвучия с нашим временем, каких накидано немало — от пластиковых бутылок, неожиданно вылезающих весной из-под снега (sic!), до видения, в котором герой видит, как на конце шпиля Петропавловского собора стальными шипами фиксируют ангела с крестом.
Для выстраивания связи времен автору не надо всякий раз фокусировать взгляд на вылезающих из-под снега пластиковых бутылках. Он делает проще: строит язык повествования из смеси древнерусского с современным канцеляритом.
Это не постмодернистская игра, как можно было бы подумать, а как раз стремление говорить с читателем на понятном ему языке. Нет ничего более узнаваемого для русского уха, чем эта бесчувственная к живому языку бумажная трескотня.
Это роман о русском человеке, изъятом из ловушки времени.
Сам автор неоднократно обращает наше внимание, что никакого времени нет, что все относительно, как у Эйнштейна.
что, мол, ничего вы в нашей русской земле не понимаете, да и сами мы в ней ничего не понимаем.
На удивление мне очень понравилась первая половина книги. Описание взросления Арсения и его разговоры с дедушкой, экскурсы в средневековые травники, удачное переплетение современного и древнерусского языков. В этой же части Водолазкину удаются сразу несколько сильных сцен, западающих в память и внушающих надежду, что автор не изменит себе и взятый изначально курс на вечные вопросы жизни и смерти поможет раскрыться им с какой-то новой и неожиданной стороны (не зря же он лез аж в дебри Средневековья!), тем более что и материал истории к тому располагает. Кажется, что намечается серьёзный философский разговор о природе греха, о человеке и Боге, о раскаянии и искуплении, ну почти Достоевский.
Тут, наверное, надо на минуту отвлечься и сказать, что я понимаю под словом бестселлер (ну кроме очевидного, что это звание получает книга, которая хорошо продалась). Бестселлер, на мой взгляд, это некоторая золотая середина между непритязательными вкусами большинства и запросами интеллектуальной элиты. В обычной жизни эти прямые не пересекаются, однако существует тонкая прослойка книг, которые читают и те, и другие. Бестселлер это книга, которую будут читать все: от домохозяйки и до профессора. И особенность бестселлера в том, что он должен обладать некоторой хотя бы видимостью высокой интеллектуальности (часто в области этой видимости он и остаётся, над чем уже лет пятнадцать издевается В. Пелевин), но в то же время активно эксплуатировать различные приёмы жанровой литературы (детективную интригу, путешествие, квест) для удержания внимания массового читателя. Короче говоря, книга должна быть умной ровно настолько, чтобы за неё мог взяться любой пролетарий независимо от степени образованности, и ровно настолько развлекательно-авантюрной, чтобы интеллектуалы не скривили носы. А если ещё короче – чтобы и пипл хавал, и критики не брехали. Вот по этой тонкой грани и движется наш новоявленный классик писатель Е. Водолазкин.
Но чем дальше, тем больше, и вырулив на дорожку увлекательного сюжета, свернуть с неё оказывается не так-то просто. Вторая половина книги, за исключением, наверное, финального эпизода, оставляет не самые лучшие впечатления. Начинаются самоповторы, длинноты, автор зачем-то бросает силы на доказывание (самому себе) идеи нелинейности времени, приплетая к ней ещё и конец света.
Вот поэтому-то первая половина книги понравилась мне намного больше. Во второй автор пускается в оправдание собственных допущений и даже вводит дополнительного героя – итальянца Амброджо, который своими вещими снами должен убедить нас в том факте, что время нелинейно. И этот чисто технический персонаж исполняет всего-то-навсего функцию живого доказательства, а также медиатора в далёком путешествии Лавра. И в тот момент, когда персонаж-функция становится не нужен, автор предсказуемо и легко от него избавляется.
В итоге мы имеем вполне добротную и интересную развлекательно-культурную книжку с блестящей языковой игрой, запоминающимся героем, бодрым сюжетом, но до обидного интеллектуально пустую. Замах был внушителен, и первая часть хороша, но финальное общее впечатление совершенно не то, на которое можно было рассчитывать. Но книга отнюдь не плоха и определённо найдёт своего читателя, потому что: а) эмоциональна и зрелищна; б) не требует сколь-либо серьёзного умственного напряжения. Ну, таковы уж реалии современных бестселлеров.
Евгений Водолазкин — филолог, специалист по древнерусской литературе, автор романов-бестселлеров “Соловьев и Ларионов”, “Авиатор” и “Брисбен”, сборников “Дом и остров, или Инструмент языка” и “Идти бестрепетно. Между литературой и жизнью”. Герой нового романа “Лавр” — средневековый врач. Обладая даром целителя, он тем не менее не может спасти свою возлюбленную и принимает решение пройти земной путь вместо нее. Так, жизнь превращается в житие. Он выхаживает чумных и раненых, убогих и немощных, и чем больше жертвует собой, тем очевиднее крепнет его дар. Но возможно ли любовью и жертвой спасти душу человека, не сумев уберечь ее земной…
Лучшая рецензия на книгу
VoVremyaDozhdya
27 января 2022 г. 22:10
Боялась я знакомиться с Водолазкиным. Столько похвалы в его адрес, не хотелось разочаровываться. А так не читал, но знаешь, что есть, как говорят, стоящий автор. В общем, держала в загашнике. И вот попался "Лавр". Ну. Не с этой книги, скорее всего, надо было начинать. Хотя, в целом мне понравилось. Это такая притча - философский опус, завёрнутый в обёртку художественного романа. Мы проследим жизненный путь некоего Лавра (он же Гоша, он же Гога - там много имён фигурирует) от самого раннего детства до смерти. В сущности Лавр целитель. Но также он что-то вроде пророка/экстрасенса. Он будет лечить, любить, пророчествовать, монашествовать, станет паломником, и снова врачом. Интересен ли был сам герой? Ну. не особо. На мой взгляд, не получилось у Водолазкина вылепить мощную фигуру, хотя…
Лавр — Евгений Водолазкин, роман
Год издания: 2020
Иллюстрации Леонида Губского
Твердый переплет, 384 стр.
Возрастные ограничения: 12+
Роман был переведён более чем на двадцать иностранных языков. 22 октября 2015 года на Хельсинкской книжной ярмарке состоялась презентация перевода романа на финский язык.
Действие романа происходит в средневековой Руси в XV веке. Главный герой — травник Арсений, обладающий целительными способностями, выросший у деда Христофора, грамотея и ведуна. Его тайная возлюбленная, невенчаная жена Устина умирает во время родов, их сын погибает в утробе. Арсений, сокрушаясь, что Устина умерла из-за него и без причастия, стремится искупить грех и отмолить её душу, посвятив ей свою жизнь. С неослабевающей любовью к Устине он в течение своей долгой жизни становится странствующим травником, исцеляющим людей, юродивым, принявшим имя своей возлюбленной, путешествует паломником в Иерусалим и обратно, постригается в монахи, а потом в схиму, приняв имя Лавр.
Роман-житие, "неисторический роман", как его называет сам автор Евгений Водолазкин (доктор филологических наук, специалист по древнерусской литературе) - описание судьбы и внутреннего становления знахаря-целителя Арсения. Получив от своего деда Христофора обучение по врачебному делу, Арсений вступает в жизнь со всеми ее сложностями, искушениями и испытаниями. С самого начала профиль Арсения выдает в нем человека, призванного духом и отмеченного особым даром, необычной харизмой. Он мобилизован какими-то высшими силами на служение людям. Он не от мира сего, но служит людям мира сего. Уже сразу в этом угадывается завязка страдания и боли.
Во время мора к Арсению в дом приходит Устина, бедная девушка, чья деревня была поражена эпидемией. Юный знахарь принимает ее как принимает всех, нуждающихся в помощи и спасении, кому грозит беда и кому больше некуда идти и не к кому обратиться. Арсений впускает ее в свой дом, укрывает, дает пристанище, и … они сближаются друг с другом. Слишком. И главное – без обязательного для человека Древней Руси церковного таинства. А это значит, их связь греховна и несет в себе боль, страдание, смерть и темный конец. Устина беременеет, но из-за страха осуждения и порицания Арсений не ведет ее на венчание. Тем более, непонятно как объяснить, что она спаслась от мора. Так любовь оказывается грехом, ребенок – результатом падения, и в добавок к этой осложненной ситуации перед родами, которые вынужден принимать сам Арсений, Устина не получает и причастия, ведь как объяснить духовнику ее положение?
Так и происходит самое страшное. Устина умирает в мучительных родах, ребенок рождается мертвым. Арсений практически теряет ум от боли и осознания своей причастности к произошедшему ужасу. Устина и ее некрещенный мертворожденный сын не заслуживают по представлениям той эпохи даже полноценных похорон – роженица не была повенчана, а ребенок умер некрещенным. Обоих хоронят в божедомке, особом месте вне христианских кладбищ, куда бросали трупы бродяг, нехристей, опой, колдуний и скоморохов. Вместе с Устиной умирает прежний Арсений, и рождается новый – Устин, взявший своим именем мужское версию имени своей возлюбленной, своей жертвы, своего греха. Так герой начинает свой путь – путь покаяния, подвигов и страданий, призванных избыть непреходящую душевную, метафизическую боль сорвавшейся с оси юности.
Далее следует паломничество в Иерусалим с итальянским монахом Амброджио, а после возвращения из тяжелой поездки - принятие монашеского сана и так вплоть до высшего монашеского чина - схимы. Так из Арсения-Устина рождается Лавр - из боли души, наблюдавшей тело свой возлюбленной Устины брошенное в божедомку; из свидетельствования смерти ставшего близким монаха Амброджио; из наблюдения за стихиями во время штормов, в которых погибали матросы; из общей несправедливости мира и мора, покрывающего сетью русские (и не русские) земли; из бесконечных русских пространств и души, неподвластных пониманию как иностранцев, так и самих русских.
"Что вы за народ такой, - говорит купец Зигфрид. - Человек вас исцеляет, посвящает вам всю свою жизнь, вы же его всю жизнь мучаете. А когда он умирает, привязываете к его ногам веревку и тащите его, и обливаетесь слезами.
- Ты в нашей земле уже год и восемь месяцев, - отвечает кузнец Аверкий, - а так ничего в ней и не понял.
- А сами вы ее понимаете? - спрашивает Зигфрид.
- Мы? - Кузнец задумывается и смотрит на Зигфрида. - Сами мы ее, конечно, тоже не понимаем".
Вехи жизни человека Традиции
Арсений – Устин – Амвросий - Лавр
Жизнь Лавра, которая в житии делится на несколько циклов - детство/юность /зрелость /старость и "санньяса" (жизнь схимника, который полностью отрекается от мира) – жизнь человека Традиции.
Четыре разных жизни, этапа, образа, лица-личины – сливаются в одно лицо. Прохождение четырех жизненных этапов в романе – это последовательное восхождение человека от низшего к высшему, от материального проявления к высшей реализации - теургическому таинству. Описанное в Лавре - это неоплатонический опыт возвращения души к своему источнику, Благу, Единому. Роман может быть рассмотрен в неоплатонической схеме восхождения тварного, порожденного к своему неизреченному источнику.
Проблема времени и вечности в романе Лавр
Очень просто остановиться на том, что это история врача, уроженца Белозерского края, который в юности совершил смертный грех — его невенчанная жена Устина по его вине умерла во время родов, без причастия — и всей своей дальнейшей жизнью пытался этот грех искупить. Четыре части романа расчерчены уверенной рукой человека, знающего толк в средневековой словесности и поднаторевшего в ее чтении и комментировании. В первой герой растет и учится искусству лекаря, во второй отрекается от прошлой жизни, принимает новое имя и становится юродивым, в третьей совершает путешествие из Пскова на Святую землю, в четвертой завершает свой путь — сначала монахом в монастыре, а потом схимником в лесной пещере. Будучи крещен как Арсений, затем в память об умершей он берет имя Устин, постригаясь в монахи, получает имя Амвросий, а после принятия схимы — Лавр.
Все герои употребляют канувший в Лету звательный падеж.
Роман выстроен сложно, критики правы. Различные сюжетные линии прихотливо, но временами несколько механистично переплетены, наполнены флэшфорвардами (даром что один из героев — провидец!), разного рода культуртрегерскими отступлениями. Герои имеют говорящие имена — от деда главного героя Христофора до упомянутой выше Анастасии, пространство вымерено по карте, а течение времени — по хронометражу. Некоторые эпизоды и реплики отчетливо актуализированы, и не во всех случаях это сделано с тактом и вкусом. Иногда возникает впечатление искусственности текста, но не более, чем во время чтения Павича или Эко. Ряд фрагментов можно было бы посоветовать сократить или вовсе опустить — для усиления динамичности повествования. Впрочем, это не главное. Роман состоялся, удался. Конечно, сейчас невозможно предугадать, будут ли его перечитывать лет через 10—20, но на поле актуальной отечественной словесности он занял свое место, которое, по сути, сам же и открыл, и расчистил, и возделал.
Читайте также: