Опять опадают кусты и деревья

Обновлено: 18.09.2024

Зима может быть и не всем нравится, а бураны и метели тем более, но как весело пишет об этом Николай Полотнянко. Это же настоящая карусель чувств!. Плохой погоды и не бывает. Бывают скучные люди. Но мы, ведь, не из их числа!

Еще до встречи вышла нам разлука, И всё же о тебе я вижу сны. Ну разве мы прожили б друг без друга, Мой милый, если б не было войны! Наверно, я до срока стала старой, Да только в этом нет твоей вины. Какой бы мы красивой были парой, Мой милый, если б не было войны! И снова ты протягиваешь руки, Зовешь из невозвратной стороны. Уже ходили б в школу наши внуки, Мой милый, если б не было войны! Никто калитку стуком не тревожит, И глохну я от этой тишины. Ты б старшим был, а я б была моложе, Мой милый, если б не было войны! Сегодня исполняется 90 лет со дня рождения замечательного поэта Игоря Шаферана. Игорь Давидович Шаферан (Гарольд Шаферман) родился 13 февраля 1932 года в Одессе. В Литературном институте им. А.М. Горького был любимым учеником Михаила Светлова. Поэтический дар Шаферана был светлым, душевным и добрым, как и его обладатель. Его стихи легко становились песнями Яна Френкеля, Аркадия Островского, Давида Тухманова, Марка Минкова и других композиторов. Эти песни помнят и любят до сих пор. Несколько лет Игорь Давидович боролся со смертельной болезнью и умер в 62 года. Фото: Игорь Шаферан, Одесса, 50-е годы Со страницы Татьяны Яцюк

Чтобы отметить человека, наведите на него курсор и нажмите левую кнопку мыши. Чтобы отметиться на фото, наведите на себя курсор и нажмите левую кнопку мыши.

Сырые кочевья хранят партитуры
Отыгранных летних цветочных страстей,
Резьбу по деревьям, шальные амуры
Да прах виноградных кистей.

Сырые беседки. В беседочных клетках
Когда-то творились любви и миры,
Был плач соловьиный. И скрипочки-ветки,
А может, поэмы горы?

Отпали, отмолены летние требы,
Повсюду – дожди да печали печать.
Холодная морось. Бронхитное небо.
И нечего больше сказать…

А лето…. Осталось в кустах да деревьях,
И зернами скормлено дням-воробьям.
Лишь память обходит сырые кочевья –
На цыпочках. По янтарям…

Ух ты, а здесь пейзажная лирика переплетается уже не с любовной, а с философской, и это тоже очень здорово - даже, пожалуй, ещё замечательнее. Прекрасная образность. Ваши стихи, Илья, один другого лучше, и это не лесть, а искренняя простая констатация факта. С удовольствием шла за Вами по янтарям Ваших строк - от первой до последней строки. Удачи в конкурсе вам с Сашей Чёрным!
Саша Чёрный, конечно, тоже - ах. Ну, сырые кочевья - круто, но это ещё бы ладно. Но бронхитное небо - это надо же! Эх, это он ещё в наши времена не жил! У нас теперь небо - ковидное!)))
С улыбкой и уважением -

Спасибо, Марина! У Саши Черного все-таки настрой менее лирический, несмотря на такие роскошные образы. А за "янтари" - спасибо огромное)

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Опять опадают кусты и деревья,
Бронхитное небо слезится опять,
И дачники, бросив сырые кочевья,
Бегут, ошалевшие, вспять.

Опять, перестроив и душу, и тело
(Цветочки и летнее солнце - увы!),
Творим городское, ненужное дело
До новой весенней травы.

Начало сезона. Ни света, ни красок,
Как призраки, носятся тени людей..
Опять одинаковость сереньких масок
От гения до лошадей.

По улицам шляется смерть. Проклинает
Безрадостный город и жизнь без надежд,
С презреньем, зевая, на землю толкает
Несчастных, случайных невежд.

А рядом духовная смерть свирепеет
И сослепу косит, пьяна и сильна.
Всё мало и мало - коса не тупеет,
И даль безнадежно черна.

Что будет? Опять соберутся Гучковы
И мелочи будут, скучая, жевать,
А мелочи будут сплетаться в оковы,
И их никому не порвать.

О, дом сумасшедших, огромный и грязный!
К оконным глазницам припал человек:
Он видит бесформенный мрак безобразный,
И в страхе, что это навек,

В мучительной жажде надежды и красок
Выходит на улицу, ищет людей.
Как страшно найти одинаковость масок
От гения до лошадей!

Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ.

Бархатный пиджак не делает писателя.

Есть ум скептический, критический, практический, иронический и т. д. Глупость – только одна.

Голова моя — темный фонарь с перебитыми стеклами.

Есть ещё острова одиночества мысли —
Будь умён и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над тёмной водою нависли —
Можешь думать. и камешки в воду бросать.

Шах сажал персов на кол до конституции, но он сажал их на кол и во время конституции, следовательно, он будет сажать их на кол и после отмены конституции.

Как молью изъеден я сплином.
Посыпьте меня нафталином,
Сложите в сундук и поставьте меня на чердак,
Пока не наступит весна.

Десять лет пролетело.
Теперь я большой:
Так мне горько и стыдно
И жестоко обидно:
Ах, зачем прозевал я в дантистке
Прекрасное тело,
А в модистке
Удивительно нежную душу!
Так всегда:
Десять лет надо скучно прожить,
Чтоб понять иногда,
Что водой можно жажду свою утолить,
А прекрасные розы — для носа.

О, я продал бы книги свои и жилет
(Весною они не нужны)

Если лучшие будут бросаться в пролёты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчётную радость полёта.
Разверни свою душу до полных границ.

В тишине непереходной
Чуть шуршат жуки травой.
Хорошо на мох холодный
Лечь усталой головой!

Свежий дождь, побудь, побудь у пас!
Сей свое серебряное семя.
За ворота выбегу сейчас
И тебе подставлю лоб и темя.

Одна ли, другая — не всё ли равно ли?
В ладонях утонут зрачки —
Нет Гали, ни Нелли, ни Милы, ни Оли,
Лишь тёплые лапки, и ласковость боли,
И сердца глухие толчки.

Здравствуй, мой день, серенький день!
Много ль осталось вас, мерзких?
Всё проживу!
Скуку и лень, гнев мой и лень
Бросил за форточку дерзко.
Вечером вновь позову.

Кто тихонько поёт, проносясь вдоль перил во дворе?
Зирэ.
Кто нежнее вечернего шума в вишнёвом шатре?
Зирэ.
Кто свежее снегов на далёкой лиловой горе?
Зирэ.
Кто стройнее фелуки в дрожащем ночном серебре?
Зирэ.
Чьё я имя вчера вырезал на гранатной коре?
Зирэ.
И к кому, уезжая, смутясь, обернусь на заре?
К Зирэ!

Жизнь бесцветна? Надо, друг мой,
Быть упорным и искать:
Раза два в году ты можешь,
Как король, торжествовать.

Ну, как же тут не поздравлять?
Двенадцать месяцев опять
Мы будем спать и хныкать
И пальцем в небо тыкать.

Жёлтый фон из листьев павших
Ярче сказки,
На деревьях задремавших
Все окраски.

Зелень, золото, багрянец —
Словно пятна.
Их игра, как дикий танец,
Непонятна.

Опять, перестроив и душу, и тело
(Цветочки и летнее солнце — увы!),
Творим городское, ненужное дело
До новой весенней травы.

Отчего ж при всяком споре,
Доведённом до конца,
Мы с бессилием глупца,
Подражая папуасам,
Бьем друг друга по мордасам?
Правда, чаще — языком,
Но больней, чем кулаком.

Я сплю, я сплю, я сплю со всех сторон.

Сжечь корабли и впереди, и сзади,
Лечь на кровать, не глядя ни на что,
Уснуть без снов и, любопытства ради,
Проснуться лет чрез сто.

Я устал, как собака, и — веришь, приятель —
Как семьсот аллигаторов зол!

Не думай о прошлом, потому что оно прошло. Не думай о будущем, потому что оно еще не наступило.

Люби женщин, если ты мужчина, и мужчин, если ты женщина.

Никогда не спорь, ибо все одинаково верят в свои заблуждения.

Не забывай, что в крайнем случае ты всегда можешь повеситься (если это не случится помимо твоей воли).

Благодарю Тебя, Могучий,
Что мне не вырвали язык,
Что я, как нищий, верю в случай
И к всякой мерзости привык.

Любовь должна быть счастливой -
Это право любви.
Любовь должна быть красивой -
Это мудрость любви.
Где ты видел такую любовь?
У господ писарей генерального штаба?
На эстраде, где бритый тенор,
Прижимая к манишке перчатку,
Взбивает сладкие сливки
Из любви, соловья и луны?
В лирических строчках поэтов,
Где любовь рифмуется с кровью
И почти всегда голодна.

К ногам Прекрасной Любви
Кладу этот жалкий венок из полыни,
Которая сорвана мной в её опустелых садах.

Нет ремесла? Мой друг, не унывай,
Берись за всё, легко и без претензии,
По будням папиросы набивай,
А по воскресным дням пиши рецензии.

Есть ум скептический, критический, практический, иронический и т. д. Глупость – только одна.

Дурак и мудрецу порою кровный брат:
Дурак вовек не поумнеет,
Но если с ним заспорит хоть Сократ, –
С двух первых слов Сократ глупеет!

Никогда не спорь, ибо все одинаково верят в свои заблуждения.

Пред каждым дураком душа пылает
гневом.
Вот он – чудовище, владыка бытия!
Проклятый граммофон с затасканным
напевом,
Безглазый судия…

Каждый день выходят книги:
Драмы, повести, стихи –
Напомаженные миги
Из житейской чепухи.

Когда я смотрю на звездное небо и думаю, сколько на каждой звезде дураков и политических партий, я начинаю терпимей относиться к нашей маленькой Земле.

В книгах жизнь широким пиром
Тешит всех своих гостей,
Окружая их гарниром
Из страданья и страстей.

Глупость все ценности превращает в карикатуры: вместо гордости у нее – наглость, вместо общественности – стадность, вместо искусства – любительство, вместо любви – флирт, вместо славы – успех…

Вы, гении, живущие в веках,
Чьи имена наборщик знает каждый,
Заложники бессмертной вечной жажды,
Скопившие всю боль в своих сердцах!
Вы все – единой донкихотской расы,
И ваши дерзкие, святые голоса
Все так же тщетно рвутся в небеса,
И вновь, как встарь, вам рукоплещут
папуасы…

Читайте также: