Инда взопрели озимые рассупонилось красно солнышко

Обновлено: 05.10.2024

Вихри враждебные стихли, но Ветер
все же силён и гуляет по морю.
С этим упрямцем общается Вертер —
отрок чумной, староязом гуторя.

Поле магнитное травы качало,
ширились запахи в миф горизонта.
Спорили Гегель и Кант: что в Начале?
Автор колеблется: зомби иль зонги?

Луг заливной будоражил подкорку
диким цветением желтофиолей.
Змейка пролезла в мышиную норку,
чтобы пополнить запасы калорий.

Промельком Стикса про жизнь насекомых: 4)
бабочек сон-м, комары и стрекозы.
Мечутся птицы в предчувствиях комы —
их поджидают (в Египте!) морозы.

Слились метафоры в пресные воды:
реки, ручьи, озерца, водопады.
Гладь прилагательных — волны зевоты.
Круговоротных стихов мириады.

Небо? Лазурное! Тучи ж свинцовы.
Облачко в шортах обтрепанных (модных).
Чудные образы, жаль, что не новы.
Падают маслицем вниз бутерброды.

Мы, Я и Ты, без которых нет Жизни. 5)
Чувство Любви, секс и нежные губы.
Тут заколдобило. Пробую: слизни! 6)
Флейта Судьбы! Водосточные Трубы! 7)

Полную торбу словес запрещенных
автор собрал в эпатажном демарше.
Критик, расслабьте надутые щеки.
Это ведь шуточка. в дактильном шарже.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

. Будь на месте Остапа какой-нибудь крестьянский писатель-середнячок из группы "Стальное вымя", не удержался бы он, вышел бы из машины, сел бы в траву и тут же на месте начал бы писать на листах походного блокнота новую повесть, начинающуюся словами: "Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился. "
— Пародия на литературу из крестьянской жизни, злоупотребляющую псевдонародным стилем, областными словами и той сермяжной проникновенностью, напевно-сказовой задушевностью, которую многие писатели считали необходимой принадлежностью деревенской темы. Черты, представленные здесь в сгущенном виде, более или менее широко рассеяны по "крестьянской прозе" 20-х гг. Ср., например: "Июнь-растун сделал свое дело. Поклонилась горизонту колосом налившая рожь, посерели широкоперые овсы. и над полями уныло затрюкали молодые перепела. Рожь идет, пары полны черной тоской по золоту семян" [Вас. Ряховский, Золотое дно, ЛГ 29.07.29].
Выдержанные в этом стиле картины природы, чаще всего с упоминанием "солнышка", с простонародной ономастикой/топонимикой, с междометиями, уменьшительностью и инверсиями, с "поэтическим" бессоюзным нанизыванием сказуемых и т. д., особенно типичны для зачинов — вступительных строк произведения, главы или раздела. Мы узнаем эти черты в зачинах Ф. Панферова: "Из-за Шихан-горы трехлетним карапузом выкатилось солнышко, улыбнулось полям, лесам, длинными лучистыми пальцами заерошило в соломенных крышах. " [Бруски, 1.8.3] — или в "Большой Каменке" А. Дорогойченко, превозносившейся критикой как "„Цемент" крестьянской литературы", где само начало настораживает в смысле возможной прямой связи с ЗТ:
"Эх, отдых на пахоте!
Эх ты, весеннее солнышко!
Бухнул Санек на землю вверх-брюшкой: пахал целый уповод.
Глянул — опрокинулась неба голубая громадина. "
Ср. такие места, как: ". Митрич храбрится: промолчи — еще пуще старуха расквокшится. Разболокся Митрич, на печку лезет" [с. 13, 15]; "До утра проглядел на звезды — ан их плавный мигливый хоровод; до утра шуршало под Саньком свежее, духмяное сено" [302]; "Косит провалившейся глазницей на Митрича, все угукает да агакает" [214]; "Слушай, Митрич, как пилы с высокой запевкой повизгивают, с жалобой ржавой поскуливают. Колгота!" 254. Помимо лексических, отрывок о Ромуальдыче имеет и тематические параллели; так, в очерке М. Кольцова "В дороге" (1926) описывается путник, позволяющий себе "маленькую дорожную радость" переобувания: "Домовито усядется путник на кочку [как и писатель-середнячок в ЗТ], снимет лапти. развернет, растянет и хорошенько вытряхнет портянки" и т. п. [в его кн.: Сотворение мира]. Еще один пассаж про присевшего на обочине мужичка встречаем мы в очерке о деревенском изобретателе: "На третьей полосатой версте от станции Вышний Волочек мы увидели из окна вагона сидевшего на большаке человека без шапки, в берестовых лаптях, с плетеным из лыка кошелем за спиной и в серой посконной рубахе. Он сидел на горбыле, поросшем травой, и жамкал черную ржаную пышку. Вокруг него пенились зелеными всходами поля, волновалась степь. " [П. Рыжей и Л. Тубельский, КН 07.1926].
У некоторых литераторов квазинародный поэтический стиль приобретал крайние формы, со многими сгущенными и уродливыми речениями. В одном фельетоне Г. Рыклина цитируется повесть писателя Венгерова из газеты "Грозненский рабочий":
"Он, Евмен Колупайлов, турзучий братишка, некогда в разметанные дни, туго, как чахлый гриб, заглатывал жизнь. Рожнился первый путь игривым риском. Евмен мотал обширкой глаз, грыз ледяной накат ошибок до одури, с нутрявой болью грузил видимым мерилом встрепанный мир" [Турзучие братишки, ТД 09.1927]; слишком густая пародийность вызывает подозрения в неподлинности.
Не следует, впрочем, искать сколько-нибудь точных соответствий между юмореской о старике Ромуальдыче и какими-либо конкретными произведениями современной литературы. Соавторы пародируют универсальные черты, присущие псевдонародной манере: склонность к восторженно-задушевному тону, особенно при описании природного цикла, к былинной певучести, тягучему нанизыванию однородных и сочиненных фраз, к архаизмам, диалектизмам, сусальному просторечию, уменьшительности и крестьянским именам на "-овна", "-ыч" [1] . Этот стиль, как и пародии на него, существовал в литературе давно. Ср., например, рассказ Тэффи, где он выведен как одна из масок эстетствующего интеллигента: " — Эх-ма! Хороша ты, мать сыра земля. А что, Пахомыч, уродил нынче Бог овсеца хорошего, ась. Правда, аль нет, Пахомыч? Ась? Прости, коли что неладно согрубил" и т. п. [Без стиля]. В памяти читателей ЗТ еще были свежи пародии на А. Ремизова, составлявшие заметную струю старой юмористики: "Плясавица под забором куевдилась: жиганила, в углу подъелдонивала. Привереды по промоинам трепыхала. Слам тырбанила. Кувыки каверзила. Селифоныч отчугунил за уголовщину" и т. п. [в кн.: Бегак и др., Русская литературная пародия] или: "А в лесу волк сипит, хорхает, хрякает, жутко, жумно, инда сердце козлячье жахкает. Хрякнул волк, хрипнул, мордой в брюхо козлятье вхлюпнулся. " [Парнас дыбом]. Как всегда, соавторы дают мотив, опирающийся одновременно на несколько традиций совмещающий новые штампы со старыми. Что же касается реальной крестьянской прозы 20-х гг., то она в целом далеко не обладала той густотой стиля, какой отмечен опус писателя-середнячка из группы "Стальное вымя", и ориентировалась скорее на привычное реалистико-психологическое повествование, лишь кое-где орнаментированное сказовым элементом [2].

Comments:

Книга вообще ужачающая. Человек перерыл всю периодику и прозу 20-х годов, держа в голове полный текст романов.

Снимите шляпы, обнажите головы. Сейчас состоится вынос тела.
Командовать парадом буду я!
Есть еще от жилетки рукава, круг от бублика и мертвого осла уши.
Если вы уже не можете не переживать, то переживайте молча.
А может, вам еще ключ от квартиры, где деньги лежат?
Идемте в городской сад. Я вам устрою сцену у фонтана
Молодая была уже не молода.
Все рассказанное — не выдумка. Выдумать можно было бы и посмешнее
Действовать смело. Никого не расспрашивать. Побольше цинизма. Людям это нравится. Через третьих лиц ничего не предпринимать. Дураков больше нет.
Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.
Судьба играет человеком, а человек играет на трубе.
Убью! Душу выну!
Адам был честным человеком, он плохо разбирался в жизни.
Считаю вечер воспоминаний закрытым.
Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.
Чего вы орете, как белый медведь в теплую погоду?

Киса! Я давно хотел вас спросить как художник художника: вы рисовать умеете?
Я бы взял частями. Но мне нужно сразу.
Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу.
А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны.
Девушки любят молодых, длинноногих и политически грамотных.
Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.
Утром деньги вечером стулья. А можно наоборот? Можно, но деньги вперед.
Чудесен шахматный закон и непреложен:
Кто перевес хотя б ничтожный получил
В пространстве, массе, времени, напоре сил
Лишь для того прямой к победе путь возможен.
Поделитесь статьей с друзьями!

Все материалы добавляются пользователями. При копировании необходимо указывать ссылку на источник.

Читайте также: