Описание картины гончаровой автопортрет с желтыми лилиями
Обновлено: 08.07.2024
Художницу Наталью Гончарову искусствоведы назвали амазонкой авангарда. Вместе с ней подобным эпитетом награждены ещё пять её коллег по цеху — Александра Экстер, Любовь Попова, Ольга Розанова, Варвара Степанова и Надежда Удальцова. Однако, несмотря на определение, они никогда не работали единой командой.
Насмешливая и открытая
Художница изобразила себя асмешливой и открытой. Рука, которой держит цветы, написана грубой и сильной. Глядя на неё, сразу понимаешь — это рука художника. Обстановка мастерской, где стены увешаны этюдами, красноречиво свидетельствует, кто изображён на картине.
На этом автопортрете Гончаровой 26 лет. Она уже довольно известна в художественных кругах, но пока о ней говорят больше, как о подруге художника Михаила Ларионова, нежели, как о художнике.
Лицо героини — холст
Само лицо героини портрета выглядит так, словно оно – холст. Кажется, фактурой оно схоже с картинами на заднем плане. К слову, через несколько лет Наталья Гончарова вместе с мужем Михаилом Ларионовым, Давидом Бурлюком и другими футуристами будет разгуливать по городу, разукрасив лицо красками. Сейчас это называется фейс-артом…
Интерес к искусству победил всё
Двоюродная правнучка жены Пушкина Наталья Гончаровой родилась в семье московского архитектора Сергея Гончарова и дочери профессора Моковской духовной академии Екатерины Беляевой. Детство своё провела в тульской губернии, где отцу принадлежало несколько деревень. Потом они вместе с семьёй переехали в Москву.
Несмотря на то, что у девочки были несомненные склонности к рисованию, она не не собиралась стать художницей. По окончании гимназии Наталья долго искала себя. Посещала медицинские и исторические курсы, пыталась учиться в университете. Надо сказать, что это её не увлекало. В 1900 году стала сильно интересоваться искусством и поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества в класс скульптуры Сергея Волнухина и Павла Трубецкого.
Она даже получила малую серебряную медаль за свои работы, но вскоре оставляет учебу и отправляется в Крым и Тирасполь. Там Гончарова зарабатывает рисованием плакатов для выставки сельского хозяйств. Кроме того, пишет этюды и акварели в импрессионистской манере.
Другие горизонты в творчестве
Гончарова возвращается к учебе и переходит в студию живописи к Константину Коровину. Однако скульптуру девушка не забросила.
Пейзажи, которые Гончарова пишет в этот период, довольно интересны. Она берёт знакомые мотивы русской природы, однако спокойные русские виды не узнать. Молодая художница интенсивно использует в них цвета. К красному добавляется зелёный, к жёлтому — голубой и синий. Позднее признается, что больше всего училась в это время у французов… А искусствоведы будут говорить, что такие метания не позволили ей развить всю мощь своего дарования.
Критики не приняли работу
Интересно, что сама Гончарова в повседневной жизни любила носить платки, подчеркивая таким образом свою связь с народными корнями. Следует отметить, что до неё никто так не писал крестьян. У её коллеги по цеху Зинаиды Серебяковой крестьянки похожи на античные статуи.
Религиозные мотивы
В 1911 году под влиянием мужа Михаила Ларионова Гончарова увлекается лучизмом, Это совершенно новое направление в живописи. В нём преимущество отдаётся не предмету изображения, а отражённым от него цветовым лучам. Впрочем, она быстро прекращает эксперименты и вновь обращается к крестьянской теме. Картины этого периода больше похожи на иконы, нежели на светскую живопись.
Всегда в центре скандала…
В 1910-е годы Гончарова много выставляется. На выставке Общества Свободной Эстетики Наталья Гончарова показывает несколько картин с обнаженными женщинами в духе палеолитических Венер. Работы были арестованы по обвинению в порнографии, что, к слову, стало довольно нетипично для царской России. В тот период произведения искусства не попадали под цензуру. После очередного скандала отец Натальи пишет открытое письмо в газету. В нём он упрекает критиков, которые не увидели живого духа творчества в работах дочери.
Цензоры даже обратились в суд, обвинив Гончарову в кощунстве над святынями. За неё вступились многие деятели искусств того времени. Благодаря адвокату Михаилу Ходасевичу дело было выиграно, цензурный запрет отменен. Однако после этого Россия больше никогда не видела персональных выставок этой самобытной художницы.
Гончарова – иллюстратор
В 1915 году Наталья Сергеевна вместе с супругом Михаилом Ларионовым уезжает в Париж для работы с театром Сергея Дягилева. Вернуться в Россию им помешала революция. Они поселились в Латинском квартале Парижа, где побывал весь цвет русской эмиграции.
Во Франции пара органично влилась в круг местной богемы. Молодые люди устраивали благотворительные балы для начинающих живописцев. В доме Гончаровой-Ларионова часто бывал Николай Гумилев, позже Марина Цветаева.
Гончарова в театре
Испанские мотивы
Мир лишился выдающейся художницы
Первая зарубежная персональная выставка Гончаровой открылась в июне 1931 года. В 1938 году они с Михаилом Ларионовым приняли французское гражданство.
В эмиграции супруги жили в относительной бедности и невостребованности. Их искусство вновь привлекло к себе внимание лишь в середине 50-х. В 1956 году Гончарова и Ларионов наконец-то официально зарегистрировали свой брак. С мужем они всегда оставались единомышленниками, друзьями, очень близкими людьми. Даже когда в Париже Ларионов увлекается Александрой Томилиной, пара остаётся вместе. Все жили в одном доме, правда, на разных этажах. Однажды, столкнувшись на лестнице со стареющей и слабой женой своего любовника, Томилина толкнула Наталью Сергеевну. Это падение ускорило смерть Гончаровой. Скончалась в Париже 17 октября 1962 года. Похоронена на Иври-сюр-Сен в Париже.
После её смерти Советом искусств Великобритании была организована крупная ретроспектива работ Ларионова и Гончаровой.
Это произведение, прежде всего, автопортрет художника: автор изобразила себя на фоне увешанных картинами стен мастерской. Энергичная экспрессивная живопись создает образ спокойной, уверенной в себе сильной женщины. Цветовой акцент картины — яркие теплые краски оранжево-желтых лилий на фоне холодных бело-голубоватых тонов блузы.
В зале здания Третьяковской галереи на Крымском валу автопортрет Гончаровой висит рядом с автопортретом Михаила Ларионова, композиционно повторяющим портрет жены, а также напоминающим о нем своеобразным головным убором в форме небрежно повязанного тюрбана.
В Московское училище живописи, ваяния и зодчества Наталия Гончарова поступила в 1901-м, а уехала навсегда из России в 1915-м. За эти 14 лет в России она так много сделала, что на своей профессиональной выставке в 1913 году показала около 800 работ. Ее пейзажи 1909–1910 годов интересны тем, что она берет знакомые мотивы русской природы и настолько интенсивно решает их в колорите, что русские виды не узнать. По сути, она пользуется постимпрессионистическим принципом дополнительного цвета. К красному добавляется зеленый, к желтому — голубой и синий. Это цвета, которые усиливают друг друга. Если мы вспомним историю русского пейзажа после Левитана — Грабаря, Юона, Коровина, — то поймем, что художница идет не от них, а от современного ей французского искусства. Позднее она говорила, что больше всего училась в это время у французов, но вскоре поняла, что это не слишком перспективный путь. Ей казалось, что когда она идет от Сезанна, то делает вещи более слабые, чем если идет от иконы. Сезанн и иконы были для Гончаровой равноценны, но ее собственные работы, выполненные под влиянием того и другого, серьезно различались. Так в 1910 году Гончарова приходит и к крестьянскому жанру, и к своим религиозным композициям.
Это программная работа для Гончаровой. Когда она говорит, что исходит от иконы, это не стоит воспринимать буквально. Апостолы — это скорее ее размышления на традиционную евангельскую тему. Эту вещь сравнивают с работами Дюрера и Эль Греко. Современные Гончаровой церковные изображения во многом потеряли свою монументальную силу, потому что подражали Васнецову и Нестерову. Поэтому Гончарова обращается в глубокую древность — к древним пластам христианства, которые перекликаются у нее с народным искусством. Она как будто пытается ответить на вопрос — как те грубые и величественные крестьяне, которых она пишет, представляли себе бога? Был ли он для них нежноликим, или он и его ученики казались какими-то могучими древними мужиками? Гончаровская живопись дышит древностью, про эту картину не скажешь, что она похожа на Матисса или Ван Гога. Это сплав традиций Эль Греко и, возможно, раннехристианской катакомбной живописи. Основной цвет здесь — серый, даже нимбы у архангелов не золотые, а тоже какие-то серые: по сравнению с другими вещами Гончаровой это произведение почти монохромное; есть мнение, что это одна из лучших ее вещей.
Этот цикл тоже относят к вершинам творчества Гончаровой. Серия состояла из 9 частей, сохранилось 7, причем вещи оказались в разных музеях. У нас в Третьяковке, в Костроме, в Омске, и еще две картины в Центре Помпиду. С 1913 года этот цикл ни разу не собирался в России вместе — до сих пор. Перед нами авторский сюжет Апокалипсиса, основанный на откровении Иоанна Богослова. Ангелы побивают град Вавилон камнями, в центре олицетворение греха — Вавилонская блудница в жутких драконах. Здесь художница вводит мотив Феникса — птицы, которая возрождается в огне. Это совершенно уникальная вещь — все картины решены в одних и тех же цветах, при этом у каждой есть своя гамма. Где-то преобладают теплые цвета, где-то холодные. Это очень плоская живопись, она совершенно не натурна и фантазийна. Такой интенсивности цвета нет почти ни у кого из художников в то время. Это одна из самых темпераментных вещей у Гончаровой.
Это произведение, прежде всего, автопортрет художника: автор изобразила себя на фоне увешанных картинами стен мастерской. Энергичная экспрессивная живопись создает образ спокойной, уверенной в себе сильной женщины. Цветовой акцент картины – яркие теплые краски оранжево-желтых лилий на фоне холодных бело-голубоватых тонов блузы.
Стул, изображенный на заднем плане, можно рассматривать как отсылку к знаменитым “портретам” стульев авторства Ван Гога.
В зале здания Третьяковской галереи на Крымском валу автопортрет Гончаровой висит рядом с автопортретом Михаила Ларионова, композиционно повторяющим портрет жены, а также напоминающим о нем своеобразным головным убором в форме небрежно повязанного тюрбана.
Читайте также: