Посадка заключенных в вагонзак
Обновлено: 17.09.2024
Куда этапируют подследственных и осуждённых
Основное направление этапирования – из СИЗО к месту отбывания наказания, но бывают исключения. Подследственного могут этапировать из СИЗО в СИЗО – например, для проведения следственных действий. Допустим, человека задержали в другом регионе – его поместят в изолятор по месту задержания, а затем отправят по этапу в тот регион, где ведётся следствие и будет суд (обычно по месту совершения преступления).
Осуждённого могут везти и из зоны в изолятор – например, для обеспечения его участия в следствии по другому делу, а также в суде. Сегодня для обеспечения участия арестантов в судах активно используют системы видеоконференцсвязи (ВКС), но колонии оборудованы такими системами нечасто, а вот СИЗО – почти всегда. Вот и приходится таскать людей по всей стране.
Что такое централ?
На чём возят осуждённых и подследственных
Об обоих этих транспортных средствах мы обязательно расскажем в отдельных статьях – ибо есть, что рассказывать.
Вот и все виды транспорта для этапирования осуждённых.
Да, могут. К сожалению, ФСИН умеет транспортировать людей на далёкие расстояния только этапами. Так что если человека перемещают далеко – придётся потерпеть тяготы и лишения, хлебнуть настоящей тюремной жизни.
Пересчёт срока этапирования
На сегодняшний день (март 2020 года) пересчёт срока этапирования российским законодательством не предусмотрен.
Если за последние несколько лет вы провели много времени на этапах – напишите нам, мы попробуем зачесть время в срок лишения свободы.
UPD: Законопроект о пересчете срока этапирования представлен Минюстом в Государственную Думу в октябре 2021 года. Чтобы это случилось, мы обращались в суды более 60 раз.
Говорят, переезд – хуже пожара. В тюрьме это понимаешь особенно явно – этап хуже любого переезда. И хотя некоторые опытные сидельцы бравируют тем, что им нравятся этапы – поверить в это непросто. Конечно, на этапах происходит общение между арестантами из разных учреждений и регионов, обмен новостями (а иногда предметами – в том числе и запрещёнными), но стоит ли игра свеч?
Даже поездки между соседними регионами могут запросто занимать несколько месяцев. В пределах одного УФСИН, как правило, возят осуждённых и подследственных автозаками – хотя бывают и исключения.
Когда человек находится на этапе, его как бы нет – ни родственникам, ни адвокатом, ни ему самому не сообщают, куда и как его везут, где он находится в настоящий момент. Передать тоже ничего нельзя – даже тёплые вещи. Передачи принимают только в пересыльных тюрьмах, но навряд ли вы сможете что-то передать, ведь узнать, где именно находится заключённый – практически невозможно.
Зачем нужны этапы при перевозке заключённых?
Перевозка людей, содержащихся под стражей – сложный и дорогостоящий процесс, связанный с серьёзными мерами по обеспечению безопасности. Этапирование позволяет значительно оптимизировать логистику при перемещении спецконтингента.
На самом деле, тот же принцип применяется и при дальних поездках обычных граждан – для оптимизации расходов на поездку. Когда мы едем или летим куда-то с пересадками – это тоже этапирование.
Бьют ли осуждённых на этапах
Бывалые сидельцы рассказывают, что сейчас бьют уже не так, как прежде – всё же системы видеофиксации делают своё дело. Хотя, если кому-то из конвоиров придёт в голову сделать что-то запрещённое – регистратор в нужный момент сломается, сервер будет перезагружаться, а плёнка – потеряется.
Что брать с собой на этап
Во сколько обычно перевозят осужденных?
Большинство перемещений в городе конвойная служба старается осуществить максимально рано утром – пока в городах мало людей. Впрочем, часто конвои растягиваются на весь день, особенно в больших городах.
Столыпинские составы тоже в основном отправляются рано утром, когда на станциях меньше пассажиров. Движение вагонов осуществляется в соответствии с расписаниями поездов, к которым вагоны цепляются. Маневрирование осуществляется по большей части в ночное и вечернее время и утренние часы.
Путь от изолятора до перрона
Если поездка дальняя, могут выдавать сухой паёк. Несмотря на то, что многие на эти пайки ругаются, есть можно. Суточная пайка (чай, каша, второе (иногда – тефтели), несколько галет и пакетики сахара) обходится государству примерно в 300 рублей – в пять раз дороже, чем еда в учреждении.
Впрочем, на поезд обычно везут сразу – рано утром, до того, как проснутся обычные пассажиры. Вагон подгоняют к крайней платформе. Машина подъезжает почти вплотную – дверь в дверь. Осуждённых и подследственных выгоняют из машины и загоняют в вагон – как скот.
Иногда (особо опасных) через ряд кинологов с собаками, могут и поколотить. Это момент устрашения и попытка поломать, никакого смысла в этом действии нет. Убежать некуда. При попытке могут и пристрелить.
По отзывам наших подопечных, особой жестокостью отличается Вологодский конвой.
В купе шесть мест – лавки в три этажа. Нижние, разумеется, оставляют полным и пожилым людям, а также разного рода уважаемым арестантам. Это если пассажиров шесть. Часто бывает, что их восемь, а иногда и гораздо больше. Все с вещами – тесно, а главное – жарко.
Окна конвойные иногда открывают в пути (это не запрещено) для проветривания. А иногда не открывают – вагон превращается в форменную душегубку. Иногда так делают и специально – вымогают у подопечных вещи, деньги, курево.
Если не есть сутки до этапа – можно всю дорогу обходиться без туалета. Влага уходит из организма с потом. Жаль тех, кто не курит – в поезде будут курить все остальные. Представьте, как здорово в купе поезда, где курят 17 человек.
В поезде редко кто-то проводит меньше суток – до следующей станции и следующего автозака. В пути люди сходят с ума от вони, собственного пота, сигарет и пустых разговоров. Вот почему на любом централе всегда обогреют прибывших с этапа, а тем, кому только предстоит адская поездка – помогут собраться в путь.
Дорожная или прогон
Если предъяв нет – можно располагаться на ночлег и ждать следующего этапа. Ну, а если прибыл на лагерь – обживаться и надеяться, что больше никуда не сдёрнут.
Прибытие на зону
Зона – конечная точка маршрута, но важный этап зловещего путешествия. Если всё предыдущее время вместе с осуждёнными попадались подследственные, то на зону приезжают уже только те, кому назначен срок. Отношение к людям резко меняется на отвратительное – ты преступник, ты вообще не человек. Максимум беспородная собака.
Автозак надёжно спрятан за двумя слоями высоких стен – никто не увидит и не услышит, как осуждённые бегут с баулами от машины к приёмному пункту. Бегут – это, впрочем, громко сказано. Передвигаться можно только на корточках, смотреть только вниз. Замешкался – получил дубинкой.
Всё это сопровождается лаем собак – собак держат на поводках представители отдельного подразделения ФСИН. Иногда они веселятся – спуская собаку подальше от себя – если она прихватит уголовника, никому ничего не будет.
Жалобы за пределы учреждения не выходят – никакие, как бы не заклеивали конверты особо отважные сидельцы. Это только на бумаге письма адвокатам, прокурорам и правозащитникам не вскрываются и не подвергаются цензуре.
Вообще, жестокий приём (с собаками, корточками и автоматчиками) положен только осуждённым, которым назначено отбывание наказания в учреждениях строгого и особого режима. На деле, встречаются такие встречи и на общем, и даже в колониях-поселениях.
Заборы надёжно защищают фсиновцев от любых претензий со стороны гражданского общества.
ПАСЕ рекомендовал российскому Правительству привести ситуацию к требованиям международного законодательства – но воз и ныне там.
Вот, что такое этап: вместо послесловия
Мы не нашли адекватных фотографий того, как в России этапируют осуждённых и подследственных. В основном, доступны постановочные кадры, подобранные самим ФСИН. Единственный способ понять, что такое этап – прочувствовать это на своей шкуре. Перевозка заключённых тщательно прячется от глаз людей – на вокзалы арестантов привозят в неурочное время. После погрузки вагон отгоняют на запасный путь и цепляют к составу последним.
Автозаки грузятся на закрытых территориях. Единственное место, где можно увидеть погрузку или разгрузку – подкараулить автозак перед зданием суда. Навряд ли вы увидите что-то необычное – людей просто грузят в железный фургон. Впрочем, не обольщайтесь. Конвойным очень хочется показать силу – они стесняются вас. Отыграются, когда будут по ту сторону колючей проволоки.
В вагонах для заключённых вместо обычных купе - камеры с решётками. © / Пресс-служба Общественной наблюдательной комиссии по Челябинской области
Вместо дверей купе в вагонзаке - решётки. Фото: Пресс-служба Общественной наблюдательной комиссии по Челябинской области
И конечно, никаких матрасов, подушек и постельного белья. Голые деревянные полки. И так на протяжении всего пути следования по этапу. Никаких разносолов и раздачи пищи. Осужденные и подследственные питаются тем, что выдадут им в пункте отправки - галеты, растворимые супы, каши и чай.
Конвой раздает лишь кипяток, которым можно развести еду. В дороге никто для зеков не готовит пищу, так как нет в столыпинском вагоне ни поваров, ни раздатчиков пищи.
Благами цивилизации могут пользоваться только проводники и личный состав караула. Кстати, проводников в спецвагоны набирают из сотрудников РЖД, которые прошли специальную проверку в соответствующих органах. У них на рабочих местах есть всё - плита, на которой можно приготовить еду, холодильник, микроволновая печь, спальное место с бельем и душевая кабина. Нет в вагонзаке только телевизора. По инструкции не положено.
На рабочем месте конвориров и проводников есть всё необходимое. Фото: Пресс-служба Общественной наблюдательной комиссии по Челябинской области
Курить в спецвагоне строго запрещено, хотя многие умудряются это делать. Не заметил конвойный - пронесло. А вот читать книги и играть в шахматы не возбраняется. Правда, в вагоне художественной литературы нет, также как и шахмат. Достают книги и игры заключенные из своих баулов.
По ночам свет в камерах отключают, дают людям выспаться, но в коридоре он горит круглосуточно. Конвойный в сопровождении помощника начальника караула может в любое время зайти в камеру и простучать стены - не готовят ли зеки побег? Не заходят лишь в камеру к женщинам.
Погрузка заключенных происходит на территории управления конвоирования, которая примыкает к железнодорожному вокзалу. Процесс приемки прост.
Даже если сопровождающий заключенного будет старше по званию и должности, все равно главный на всем пути следования - начальник караула. С него весь спрос.
Во время погрузки в вагон заключенные мелкими перебежками передвигаются до тюрьмы на колесах.
С двух сторон конвой с овчарками, которые надрываются от лая. Перед вагоном зеки вновь садятся на корточки. Сумку с вещами, а увезти с собой можно до 50-ти килограммов, ставят впереди. Руки за головой, глаза в землю. Затем начинается самое главное - приемка заключенных.
Сортировка идет уже во время движения состава. Преступники, осужденные на особый режим, едут отдельно от тех, кому назначили сидеть в колониях строгого режима, а общий режим отделяется от приговоренных к колонии-поселению.
Для заключенных, больных туберкулезом, предназначены отдельные камеры.
Два года в пути
Заключённые в пути часто не знают, куда они едут. Некоторым удаётся узнать направление заранее в администрации СИЗО или колонии, другие пытаются угадывать.
В новых вагонзаках есть всё, что требуется для перевозки заключённых. Фото: Пресс-служба Общественной наблюдательной комиссии по Челябинской области
В ходе проверки члены Общественной наблюдательной комиссии не нашли нарушений в помещениях спецвагонов. Чистота и порядок, который наводят прикрепленные к вагону проводницы, удивляет и успокаивает. Нет замечаний, значит, их не будет и у заключенных.
Благодарим пресс-службу ОНК по Челябинской области за предоставленный материал.
Верховный суд Республики Коми признал условия перевозки российских заключенных бесчеловечными. Один из истцов жаловался, что ехал по этапу в колонию 20 часов в купе с 15 соседями. Условия поездок из СИЗО в суд не менее ужасные, показало недавнее дело участниц группы Pussy Riot, которым, по сведениям их защитников, не д
Ранее, 23 января 2012 года, Верховный суд РФ частично удовлетворил похожую жалобу заключенных Руслана Алиева, Вячеслава Газукина и Константина Бабошина (последний на момент решения уже освободился и работал таксистом в Сыктывкаре). Решение отменило 167-й пункт служебной инструкции Минюста и МВД по конвоированию, в соответствии с которой в камеры-купе спецвагона можно было сажать до 16 человек. По новой норме предельное количество заключенных в камере-купе – 12. Однако в части, касающейся нарушения прав человека, иск Алиева, Газукина и Бабошина удовлетворен не был. Соответствующую жалобу ВС 17 апреля отклонил. Еще раньше, 14 октября 2011 года, ВС оставил без удовлетворения аналогичный иск заключенного Евгения Ракова.
Связанные одним тросом
Экономия на зеках
Туберкулез по этапу
— С вещами на выход! — Далее овчарки. Автозак. Снова овчарки. Столыпинский вагон. Этап.
Удивительно, вагон с преступниками нередко цепляют к обычным пассажирским поездам. Сколько раз я путешествовал на воле поездом, но даже и подумать не мог, что где-то в конце состава едут столь необычные пассажиры. Едут, и ещё как!
Внешне, вагон для спецконтингента мало чем отличается от обычного. Разве что окна у него только с одной стороны, да и те непрозрачные и зарешёченные.
Внутри же вагона всё те же купе, полки, туалет. И решётки, решётки, решётки…
С голода не умрёшь, здесь, скорее, лопнешь от переполненного мочевого пузыря. В туалет конвой выводит не по желанию, а по такому же таинственному для всех расписанию.
Страдающим от более частых позывов не позавидуешь. Быть может кто-то после длительных и громких просьб лишний раз и сходит в туалет, но ночью конвой спит — или делает вид — и на призывы бедолаг не реагирует. После того, как мне однажды пришлось прилюдно мочиться в пластиковую бутылку, я просто на этапе перестал пить воду. Кстати, не обмочить при этом собственные руки, а то и, не дай бог, соседа — целое искусство. Умение приходит только с опытом.
Стучат колёса, балагурят зеки, кто-то аккуратно пускает табачный дым. Если закрыть глаза, особенно на станции, когда по громкой связи объявляют об отправлении поезда, то на миг можно почувствовать волю. Будто и не зек, будто и не этап.
— Начальник! — кричит кто-то, — Когда кипяток будет?!
— Начальник! В туалет идём? Припёрло!
— Начальник, куда едем-то?
В соседнем купе женщины. Их ещё никто не видел — заводили последними, — но полвагона уже призналось им в любви. Слово за слово — познакомились, ориентируются по голосам.
Прибыли в Сибирь. Мариинск. Одни едут дальше, в жуткий Красноярск, других пофамильно вызывают на выход.
С сумками по узкому переходу, из вагона прыжок на землю. Всё под захлёб овчарок, натасканных на нас, на людей, на бесправных полуграждан. Руки за голову, сесть на корточки, сумка рядом, смотреть в землю. Несообразительным или нерасторопным — пинок под зад, подзатыльник, оскорбление. Сидим, ждём.
До автозака несколько сот метров. Два десятка зеков пристёгнуты попарно ледяными наручниками к длинному тросу. Человеческая гусеница, с сумками в руках, медленно и неуклюже поплелась за конвоирами.
Уже через пару минут позади процессии взмолились девчонки. Джентльмены с синюшными наколками на пальцах тут же подхватили их баулы. Осилили дорогу почти за час, с перекурами. Страдали не столько от тяжести сумок и холода, сколько от злых наручников, что оставляли на память о гостеприимной Сибири лиловые следы вокруг запястий.
— Крепись, дедуля! — отвечал ему конвой.
Недавно ехал я плацкартом. Сквозь дрёму, вдруг, донёсся лай на полустанке. Вздрогнув, я осмотрелся и выдохнул — свобода, то был лишь сон! Но где-то там, в конце состава, я это чувствовал, какой-то человек мечтал о малом. О том, к чему я уже давно привык. Об окнах без решёток.
Читайте также: