Урожай в 1932 украина

Обновлено: 05.10.2024

А правда о голоде 1932-1933 годов, как, впрочем, в большинстве исторических фальсификаций, оказалась простой и однозначной. Голод действительно был, этим бедствием были охвачены многие регионы СССР: Северный Кавказ, Украина, Поволжье, Урал и Казахстан. Перебои с хлебом и недоедание проявилось даже в Москве (. ). И вины Сталина не было. Более того, во время всесоюзной трагедии Сталин показал себя как выдающийся организатор.

На самом деле согласно последним данным российских и зарубежных исследователей, жертвами голода на Украине стали от 550 до 940 тыс человек. Данные расчета проверялись с помощью независимого метода. В частности, приводились данные, что «зимой 1932-1833 года в Винницкой области голодало примерно 121 тыс человек. Население Винницкой области составляло тогда около 16% от всего населения Украины. Если исходить из равной интенсивности голода в областях Украины, то всего на Украине голодало около 810 тыс человек.

Что же на самом деле предшествовало голоду 1032-1933 годов?

Гораздо хуже было бы разнесение вестей о голоде по всей стране, что могло бы подорвать устойчивость советской власти и разрушить страну в самый опасный период в ее истории. Это объясняет и то, почему правительство не обратилось к другим странам с просьбой об оказании продовольственной помощи. Кроме того, власть боялась шпионов, которые были бы обязательно засланы вместе с миссиями, ответственными за распределением продовольствия.

Такая продовольственная помощь была оказана не только Украине. В феврале 1933 года ее получил и Северный Кавказ (290 тыс. т). Продовольствие было послано на Нижнюю Волгу, Урал и в Казахстан. В общем, в первой половине 1933 года в СССР общая помощь голодающим превысила экспорт в 2 раза.

Как видим, советским правительством была оказана широкомасштабная помощь голодающим, даже, несмотря на то, что лидеры СССР не верили в засуху. Тем не менее, в целом, голод унес почти миллион жизней в стране.

План хлебозаготовок на 1932 год и объем реально собранного зерна также оказались меньше, чем в любом году того десятилетия. ЦК снизил план хлебозаготовок постановлением от 6 мая 1932 года, что позволило колхозам и крестьянам реализовывать зерно по свободным рыночным ценам. Ради стимулирования роста объемов производства зерна этот декрет уменьшил план хлебозаготовок для колхозов и единоличников с 22,4 миллиона тонн (квота 1931 года) до 18,1 миллиона тонн. В качестве частичной компенсации государство увеличило план для совхозов с 1,7 миллиона тонн до 2,5 миллиона тонн, и общий план хлебозаготовок составил 20,6 миллиона тонн. Поскольку предварительный план, составленный наркоматом торговли в декабре 1931 года, устанавливал план хлебозаготовок в объеме 29,5 миллиона тонн, то постановление от 6 мая реально понизило план на 30 %. Последующими постановлениями также были снижены планы по заготовкам другой сельхозпродукции.[62]

Таблица 1. Официальные статистические данные по производству и заготовкам зерна в Советском Союзе и Украине (1930–1934)

* — в миллионах гектаров; 1 — в миллионах метрических тонн; 2 — в центнерах на гектар, Источники: Сельское хозяйство СССР / Ежегодник 1935, М., 1936, с. 215, 243–249, 269. И. Е. Зеленин, Основные показатели сельскохозяйственного производства в 1928–1935 / Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы 1965 год, М., 1970, с. 473. С. В. Кульчицький, До оцінки становища в сільскому господарстві УСРР, № 3, 1988, с. 24, 26. Всеволод Голубничий, Причини голоду 1932–1933 рр., Мета № 2, 1979, с. 22–25.

Снижения плана по хлебозаготовкам на 1932 году и возврат закупленного зерна в село — эти факты никак не соответствуют широко распространенному дефициту продовольствия и голоду. После хлебозаготовок 1932 года у крестьян должно было остаться гораздо больше зерна, чем в 1931, 1933 или 1934 году (см. Таблицу 2). Тем не менее ученые, сторонники теории геноцида, говорят об отсутствии голода в 1933 или 1934 годах. Так, Мейс даже называет 1934 год самым урожайным. В детализированных официальных данных по урожаям в Украине просматривается такое же несоответствие. После закупки 4,7 миллионов тонн из 14,6 миллионов тонн урожая 1932 года у крестьян должно было бы остаться почти 10 миллионов тонн зерна или почти столько же, сколько оставалось у них после хлебозаготовок 1931 года.

Таблица 2. Объем продажи зерна и объем зерна на руках у населения (в миллионах тонн)

Если бы названные цифры были верными, сельское население Украины (а это 22 миллиона по состоянию на 1931–1932 год) получило бы от 450 до 500 кг зерна на каждого человека после выполнения плана заготовок. А такого количества было бы более чем достаточно, чтобы избежать голода в большинстве регионов даже в условиях плохо организованного снабжения.[68] Тем не менее голод, вне всякого сомнения, распространился повсеместно.

Таким образом, возникают два вопроса. Первый — почему же в 1932 году пониженные планы хлебозаготовок не были выполнены? Второй — почему же катастрофический голод возник после заготовительной кампании 1932 года, но не в тот же период в 1931, 1933, или 1934 году? Голод действительно выкосил часть населения, но даже если он стал причиной гибели 8—10 миллионов человек (а сегодня столь высокие оценки выглядят голословными заявлениями), уменьшение численности сельского населения четко отражало уменьшение количества зерна, остававшегося на руках у населения после заготовительных кампаний 1933–1934 годов. По данным официальной статистики, в 1933 и 1934 году на душу населения приходилось столько же зерна, сколько и в 1932 году.[69]

Сказанное выше позволяет предположить, что официальная статистика сбора зерновых в 1932 году (а, вероятно, и в 1930–1931) базируется на оценках урожая, полученных до уборки, вероятно, на методах определения урожайности на корню, и фактический урожай поэтому оказывался завышенным. Ранее засекреченные архивные данные по сельскохозяйственной продукции, произведенной колхозами в 1932 году, убедительно доказывают, что реальные урожаи были гораздо меньше цифр официальной статистики. Эти данные основаны на суммарных годовых отчетах колхозов.[79] Поскольку данные в этих отчетах резко контрастируют с опубликованной официальной статистикой, необходимо прояснить их источник и его точность.

По стандартному колхозному уставу образца 1 марта 1930 года каждый колхоз был обязан подготовить годовой отчет, но выполняли это требование только единицы. В 1930 году только 33 % из 80 000 колхозов представили годовые отчеты, в 1931 году — всего 26,5 % из 230 000 колхозов, в 1932 году — менее 40 % от того же числа коллективных хозяйств. Частичное изменение административных границ регионов в 1932 году показывает, что колхозы, включенные в данную статистику, как правило, обслуживались машинно-тракторными станциями (МТС), обязанными проверять и обобщать отчеты колхозов в зоне своей деятельности (помимо системы МТС, отчеты от колхозов принимали и районные земельные управления).

Таблица 3. Колхозы в суммарных годовых отчетах

* — за исключением Северного Кавказа Источник: ЦГАНХ СССР ф. 7486, оп. 3 д. 4456 (таблицы данных о состоянии колхозов в 1932 году, составленные по материалам годовых отчетов)

Таблица 4. Колхозы, охваченные программой динамических исследований

* — всего по 12 областям Источник: ЦГАНХ СССР ф. 1562. оп. 77. д. 70. Динамика хозяйственного состояния колхозов за 1932 и 1933 гг. Данные выборочной связной разработки годовых отчетов колхозов. Вып. 1 — Областные итоги. Не подлежит оглашению. Центральное управление народнохозяйственного учета (ЦУНХУ) Госплана СССР, сектор учета сельского хозяйства, секция колхозов.

Неточные данные часто поступали и на высшие уровни власти, где их подвергали официальной критике. Заместитель начальника ЦУНХУ Госплана А. С. Попов писал в 1935 году о том, что качество годовых отчетов настолько слабо, что использовать их для анализа производительности колхозов еще слишком рано. По этой причине ЦУНХУ провело в 1932–1935 годах серию «динамических исследований, основанных на более детальном анализе годовых отчетов и прочих материалов от 12 707 колхозов (см. таблицу 4). Тем не менее Звавич приходит к выводу о том, что, несмотря на их неточность, годовые отчеты можно считать репрезентативными и в целом достоверными источниками информации о колхозах.[81]

По данным наркомата земледелия (НКЗ), средняя урожайность колхоза в Советском Союзе составляла 5,4 центнера с гектара, в России — 6,0 центнера, в Украине — 5,1 центнер. Эти данные значительно ниже официальных цифр (6,8, 6,5, и 8,0 соответственно), приведенных в Таблице 5.

Таблица 5. Валовый сбор зерна по регионам

Таблица 6. Сравнительные данные по посевным и уборочным площадям и собранному урожаю

* — всего по 12 областям Источник: См. Таблицу 4

Данные ЦУНХУ еще ниже: средняя урожайность по РСФСР и Украине — 5,20 и 4,98 центнера с гектара (см. Таблицу 6). И хотя эти цифры могут быть результатом ошибки в статистической выборке, они были основаны на более детальном изучении и проверке данных, предоставленных колхозами, чем данные НКЗ.

Таблица 7. Процентные изменения в валовом урожае, посевных площадях и урожайности, с 1932 по 1933 год

* — В целом по 12 областях Источник: см. Таблица 4

Данные ЦУНХУ также демонстрируют резкое увеличение урожайности в 1933 году: в Украине с 4,98 до 8,07 центнера с гектара (60 %), а в РСФСР — с 5,2 до 6,03 центнеров (почти 20 %). Тем не менее, по официальной статистике урожай 1933 года оказался хуже урожая 1932 года. Валовый сбор зерна в 1933 году вырос в основном за счет повышения урожайности, а не увеличения посевных площадей (см. Таблицу 7). Данные ЦУНХУ также включают сведения о площадях, действительно засеянных обследованными колхозами. Сводная статистика по этим площадям ранее не публиковалась. Советская статистика производства зерна с того периода базируется исключительно на площади посевов, вопреки тому, что советские фермеры никогда не собирали урожай полностью со всех засеянных площадей.[82]30

Хотя урожайность по годовым отчетам и динамическим обследованиям оказалась гораздо ниже официальных статистических данных, в таких регионах, как Западная Сибирь урожайность, на самом деле, превышала официальные показатели, что еще раз доказывает — официальные данные основывались на оценке, сделанной еще до уборки.[83] Архивные свидетельства низких урожаев и разрыв между архивными и официальными данными подводит к заключению о том, что власть занижала прогнозы на урожай и уменьшала планы хлебозаготовок, реагируя таким образом на плохие урожаи.[84]

Таблица 8. Изменение объемов валового сбора зерна в колхозах, 1932–1933 (в центнерах)

Источник: Сельское хозяйство от VI к VII съезду Советов, М., 1935, с. 35

Согласно второй таблице от 1935 года, валовый сбор вырос на 80 % в Украине и на 40 % в Советском Союзе. Даже учитывая существенное сокращение населения в результате голода, подобный уровень прироста очень серьезен в сравнении с малым урожаем 1932 года.[85]

Упомянутые архивные данные показывают, что урожай 1932 года в этих колхозах оказался значительно ниже официальных оценок. Об этом говорится и в других источниках. Мошков, например, ссылаясь на архивные данные, говорит о крайне низкой урожайности (в ряде случаев, менее 3 центнеров на гектар) во многих колхозах Украины и Северного Кавказа. Тольц писал, что урожайность зерновых на Северном Кавказе и нижнем Поволжье составила менее 4 центнеров с гектара (а на Украине лишь немного больше). Еще в 1933 году Сульковский, руководитель украинской центральной государственной комиссии по определению урожайности зерновых, сообщал, что в Украине в 1932 году во время уборки и обмолота было потеряно от 210 до 220 миллионов пудов зерна.[86] Судя по таблицам ЦУНХУ, даже эта достаточно высокая оценка слишком занижена.

Таблица 9. Сравнение статистики по урожайности зерновых в колхозах (год хотелось бы в этом признаться. Если украинский закон окажетовая оценка, в центнерах на гектар)

Судя по официальным данным, в 1932 году колхозы собрали 66,9 % общего количества урожая зерновых, а остаток был собран совхозами (9,5 %) и единоличниками (23,6 %). Разрозненные данные позволяют предположить, что урожайность в совхозах и у единоличников была не выше, чем в колхозах. Урожайность в совхозах Северного Кавказа, на долю которых приходилось 25 % всего объема хлебозаготовок по Советскому Союзу, упала с 16 центнеров (в 1930 году) до 8,4 центнера (в 1932 году) и до 2,9 центнера в 1932 году. Объем поставок зерна этими совхозами сократился с 372 400 тонн в 1931 году до 213 500 тонн в 1932 году, и они не сумели выполнить планы по хлебозаготовкам. Украинские совхозы, на долю которых приходилось еще 20 % общего плана заготовок совхозного зерна по Советскому Союзу, выполнили только 60 % плана в размере 475 000 тонн, предусмотренного постановлением от 6 мая. Тем не менее, по официальным данным, производство зерна составило 1,56 миллиона тонн. Столь большую разницу между выполнением плана и фактическим урожаем объяснить трудно. Это объяснимо только в том случае, если данные по совхозному урожаю (как и по колхозам) основаны на оценках, сделанных еще до уборки, а сами цифры завышены.[88]

По официальным данным, в 1932 году единоличники засеяли 21,4 % посевных площадей, но при этом на их долю пришлось 23,6 % валового производства зерна. Следовательно, они показали несколько более высокую производительность, чем колхозы и совхозы. В то же время, судя по всему, единоличники провалили план хлебозаготовок (который был снижен и для них) даже в большей степени, чем колхозы и совхозы. В Украине он выполнили только 39,5 % плана.[89] Если считать выполнение плана критерием производительности, то совхозы и единоличники должны были собрать гораздо меньше зерновых, чем показано в официальной статистике. Статистические данные из годовых отчетов показывают, что официальные данные по производству в колхозах основаны на методах биологической оценки (оценки на корню), осуществлявшейся еще до уборочной кампании. Судя по другим источникам, можно предположить, что эти методы оценки применялись в 1932 году и по отношению к единоличникам, а, возможно, и к совхозам.[90] Следовательно, собранные ими урожаи, а значит, и весь урожай зерновых 1932 года, также завышены.

Степень упомянутого завышения можно вычислить примерно — методом экстраполяции архивных данных по колхозам. Официальная статистика по урожайности в советских и украинских колхозах (6,8 центнера и 8,0 центнера) близка к средней урожайности для всех секторов (7,0 и 8,1 центнера). Вполне допустимо предположить, что архивные данные по урожайности в колхозах (6,4 и 5 центнеров) близки к реальной средней урожайности по всем секторам. Следовательно, данные по производству в колхозах, указанные в годовых отчетах, можно использовать в качестве базы для оценки общего объема производства зерна в 1932 году. Таким образом, для Украины официально засеянная посевная площадь (18,1 миллиона гектаров) за вычетом реально засеянного и собранного урожая (93,8 %) составляет 17 миллионов гектаров, что при умножении на среднюю урожайность (приблизительно 5 центнеров) позволяет получить общий объем урожая — 8,5 миллиона тонн или менее 60 % от официально заявленных 14,6 миллионов тонн. Судя по всему, эта итоговая цифра соответствует заявлению Голубничего о том, что в 1932 году в Украине погибло около 40 % урожая. Можно провести подобные вычисления и по Советскому Союзу в целом: расчетная посевная площадь (99,7 миллионов гектаров) сокращается на 7 % (по данным ЦУНХУ) до 92,72 %, а при умножении на показатель средней урожайности НКЗ (5,4 центнера), мы получаем общий объем советского урожая на уровне 50,06 миллионов тонн, что почти на 30 % ниже официальной цифры (69,87 %), и близко к данным, предсказанным Шиллером.

Если урожай в колхозах, совхозах и у единоличников, не готовивших годовые отчеты, был ниже, чем в отчитавшихся колхозах, то урожай 1932 года мог быть гораздо ниже 50 миллионов тонн.[91]

Низкий урожай 1932 года был вызван рядом экономических, организационных и политических факторов. Все это, равно как и статистические данные, вызывает серьезные сомнения в правдивости утверждений о том, что урожай был хорошим, а голод бы вызван искусственно.[92] Если урожай был действительно настолько низок, то голод в первую очередь стал бы следствием реальной нехватки продовольствия. Свидетельства о широком географическом распространении дефицита продовольствия и голода в деревне и городе в 1932–1933 годах служат мощным аргументом в поддержку данной теории.

Рыночные цены на зерно и прочие продукты говорят о суровости и длительности дефицита продовольствия в 1932–1933 гг. Цены, особенно на хлебную продукцию, только за первые месяцы 1932 года выросли более чем в 2 раза, продолжая стремительно расти в 1933 году. Цены на зерно и муку достигли апогея в июне 1933 года. Тем не менее, сразу после сбора урожая 1933 года цены резко упали — стоимость зерна к декабрю снизилась на 60 %. Падение цен по большей части стало результатом политики правительства, вынуждавшего кооперативы реализовывать часть заготовленного зерна по ценам, которые были несколько ниже цен на крестьянских рынках. Неэффективность данной политики (вплоть до конца 1933 года) подтверждается нехваткой продовольствия в то время.[99]

Данные о смертности в советских регионах в начале 30-х годов, собранные ЦУНХУ и недавно опубликованные Уиткрофтом, демонстрируют — наиболее тяжким голод бы в некоторых областях Украины, но, тем не менее, голодали не только в Украине. Смертность в городе и деревне в 1933 году значительно превысила показатели 1932 года в большинстве регионов, а в Поволжье, на Урале, в Сибири и центральных аграрных регионах приближалась или равнялась показателям смертности в Украине. Эти сведения подтверждают выводы М. Максудова, основанные на данных переписи населения 1959 года, и недавние заявления советских украинских авторов Кульчицкого и Дьяченко о том, что голод поразил не только Украину и Северный Кавказ, но и Поволжье (по данным украинских ученых, от Горького до Астрахани), Центрально-черноземную область, районы Урала и Казахстана. Кроме того, как указывает один из украинских исследователей, пострадали даже такие регионы, как Вологда и Архангельск.[100]

Снижение урожая привело и к уменьшению государственных запасов зерна для продажи за рубеж. Запасы начали таять после урожая 1931 года, пострадавшего от засухи, и последующих заготовительных кампаний, что вызвало голод в Поволжье, Сибири и других регионах. В 1932 году советское руководство было вынуждено вернуть зерно в эти регионы. Низкий урожай 1931 года и возвращение зерна в регионы, пострадавшие от голода, вынудило правительство сократить объем экспорта зерна с 5,2 миллиона тонн в 1931 году до 1,73 миллиона тонн в 1932 году. В 1933 году экспорт зерна был сокращен до 1,68 миллиона тонн. Зерно, вывезенное за рубеж в 1932 и 1933 году, могло бы накормить многих людей и облегчить последствия голода: так, например, 345 000 тонн, проданных на экспорт в первой половине 1933 года, могли бы обеспечивать 2 миллиона человек ежедневным рационом (1 килограмм) на протяжении полугода. И тем не менее этот объем экспорта составил всего половину от 750 000 тонн, экспортированных в первой половине 1932 года.[102] Вопрос о том, каким образом советское руководство рассчитывало баланс понижения объемов экспорта и сокращения внутренних поставок продовольствия, остается без ответа, но доступные нам источники говорят о том, что дальнейшее сокращение или прекращение экспорта советского зерна могло бы привести к катастрофическим последствиям. В начале 30-х годов цена зерна на мировом рынке упала, и условия внешней торговли стали неблагоприятными для Советского Союза. Задолженность государства росла, а потенциальная возможность погашения долгов уменьшилась. Западные банкиры и чиновники уже начали задумываться о возможности конфискации советской собственности за границей и отказе в дальнейшем кредитовании в случае возможного дефолта Советского Союза. Таким образом, отказ от экспорта мог бы поставить под угрозу реализацию плана индустриализации, и, по мнению некоторых обозревателей, даже стабильность режима.[103]

Год

Валовой урожай (млн.т)

Урожайность

(ц/га)

Заготовки

(млн.т)

Экспорт(млн.т)

Валовой минус заготовки

1932

69,9

7,0

18,8*

1,728

51,1

* Включая 0,26 млн.т закупок.

** Первая цифра - данные публикуемые в статистических справочниках после 1956 года. Вторая - данные публикуемые до 1940 г. Подробнее на эту тему смотри здесь.

1. Урожай.

Если размер экспорта и заготовок - это реальное зерно, которое взвешено и оприходовано, то размер урожая есть величина оценочная. И опять же, все не так просто.

1. Урожай оценивали разные ведомства, основными из которых являлись ЦУНХУ и НКЗ (Наркомат земледелия). Исторически сложилось, что оценки НКЗ всегда были выше оценок ЦУНХУ - так же, как и во времена Российской Империи, оценки Министерства Земледелия были выше оценок Центрального Статистического Комитета.

К плюсам относилось то, что приблизительность оценки компенсировалась оперативностью получения данных. И уже к началу уборки государство представляло размер урожая и, соответственно, могло планировать его дальнейшее использование. Как правило, в дальнейшем эти планы корректировались по ходу уборочной и заготовок. К недостаткам - то, что это приблизительная оценка размеров урожая, который есть, вот он стоит в поле, но еще не убран. И это только количественная оценка, не отражающая качество урожая.

Если суммировать вышеизложенное, то можно сделать следующий вывод. До получения данных годовых отчетов колхозов и совхозов единственными цифрами, определяющими урожай, являлись оценки ЦУНХУ и НКЗ, которые были приблизительными и не были застрахованы от ошибок. А годовые отчеты давали сведения лишь о той части урожая, что попала в отчеты, да и то спустя год. Реальная же цифра действительного урожая находилась в промежутке между этими показателями.

Однако уже теперь можно констатировать, что виды на урожай зерновых, по данным на 10—20 июня, превышают окончательные итоги урожая прошлого года. Имеющиеся данные по 15 областям РСФСР, Украине и Белоруссии (данные по Закавказью, Средней Азии и забайкальским территориям Союза пока не поступили) показывают, что сбор с гектара намечается в 7,8 ц, т.е. на 0,2 ц выше средней цифры за последние 8 лет, и более чем на 1 ц с гектара выше сбора 1931 г., по последним его оценкам… На Северном Кавказе так же как на Украине, намечается урожай, близкий к среднему. …

— В общем итоге, — закончил т. Осинский, — виды на урожай в середине лета 1932 г. обещают нам значительное увеличение продовольственного и кормового фонда на 1932 г. по сравнению с итогами 1931 г.

На 10 июля 1932 года ЦУНХУ оценил валовой урожай в 70,6 млн. т. при средней урожайности в 7,3 ц с га, и оценивая посевную площадь в 96,5 млн. га

На 1 августа, по данным сектора учета НКЗ СССР, валовые сборы зерновых урожая 1932 г. определялись в 71,1 млн т, урожайность в 7,13 ц с га, и посевные площади 97 млн. га. ЦУНХУ на эту же дату валовой урожай оценивало в 67,1 млн. т., урожайность 6,9 ц с га, посевные площади в 97 млн. га.

В первых числах ноября ЦУНХУ соглашается с размерами посевных площадей по оценке НКЗ, и соответственно корректирует собственные данные. В результате валовой сбор по оценке ЦУНХУ становится 69,0 млн. т.

Затем 2 ноября и вовсе перешло к кардинальным преобразованиям в этой области, приняв следующие решения.

«б) Определить методы и пути установления урожайности, в частности, определить урожайность этого года.

в) Разработать вопрос об организации общегосударственных контрольных органов по установлению урожайности.

г) Обязать Наркозем аккуратно представлять все свои статистические данные ЦУНХУ, как это делают все другие наркоматы.

И уже 11 декабря утвердило проект этой комиссии, об организации при СНК СССР Государственной Комиссии по установлению урожая зерновых культур, главой которой был впоследствии назначен Осинский 4 .

В 1933 году была предпринята еще одна попытка определить размеры урожая 1932 года, теперь уже в рамках созданной государственной комиссии. 28 мая 1933 года Центральной Государственной Комиссией по установлению урожайности была разослана телеграмма. В ней говорилось, что:

В дополнение к телеграмме содержалась весьма любопытная информация (выделено нами):

И что является источником расчетов и разворованного хлеба: «Хотя бы по некоторым районам желательно провести проверочную работу путем сопоставления цифр валового сбора, который мы будем считать наиболее соответствующим действительности, с имеющимися материалами расходования хлеба за период сельскохозяйственного 1932-1933 г ( июль 1931-июль 1933г.) по основным статьям: сдача хлеба по госзаготовкам (централизованным и децентрализованным), гарнцевый сбор, натуральная оплата за трудодни, кормовые и другие фонды, созданные в колхозах из урожая 1932 г., и семенные фонды засыпанные на посев озимых 1932 г. и яровых из сбора 1932 г. (без включения семссуды), проданный и разбазаренный хлеб.

1.06.1933 и.о. председателя ЦГК Н.Брюханов 6

Теперь сведем данные по урожайности в таблицу (пока прямо скажем не густо), и добавим цифры амбарной урожайности по данным ЦУНХУ и НКЗ. Области УССР расположены по убыванию смертности по расчетам ЦУНХУ, которая указана в скобочках, за первое полугодие 1933 года и по сельской местности (РГАЭ 1562.20.41). Пустые клетки - цифры пока не найдены.

Официальная опубликованная цифра

Оценка НКЗ/ЦУНХУ в 1932 г.

Данные Гос. Комиссии по опред. урожайности в 1933 году

Межрайон. ком./обл. уполн.

Амбарная урожайность ЦУНХУ по результатам выборочного динамического обследования колхозов

Амбарная урожайность НКЗ по материалам годовых отчетов колхозов

Голодное население Западной Украины терпело и национальный гнет Польши: если житель Краковсого воеводства платил 30 злотых подушного налога, то житель Западной Украины — 35 злотых. Карпатские леса хищнически вырубали колонисты.

Львовские газеты сообщали, что на Прикарпатье население Западной Украины живет в жуткой нищете. В Калушском воеводстве есть села, где от голода вымирают целые семьи. После запрета польским правительством заниматься древесным промыслом в неурожайный год гуцулы не имели никаких средств существования. Правительство никакой помощи голодающим не оказывало. Люди вымирали семьями.

Фото 12.5. 15000 детям в Закарпатье угрожает голодная смерть

Находясь в составе Польши, Чехии и Румынии, население Зап. Украины вымирало. Например, на Буковине (Черновицкая область) в 1920 г. было 812 тыс. жителей. В 1956 г. — 800 тысяч. С приходом советской власти численность населения там выросла в 1993 г. до 912 тыс. С ликвидацией социализма численность населения в 2005 году в Черновицкой области опять упала до 905 тыс. человек. Такое же положение и в остальных областях Западной Украины.

По данным прессы 30-х годов ХХ столетия имеются признаки геноцида со стороны властей Польши, Румынии и Чехословакии населения Западной Украины:

1. Завышение налогов;
2. Снижение зарплаты;
3. Запрет гуцулам заниматься лесным промыслом;
4. Поселение на украинские земли колонистов;
5. Рабский труд украинских детей и женщин — по 18 часов в сутки;
6. Казни борцов с голодом;
7. Репрессии против борцов с голодом;
8. Невыплата и задержка зарплаты;
9. Запрет средств массовой информации выступивших в защиту голодающих;
10. Выколачивание налогов с помощью армии и жандармерии;
11. Запрет украинским детям говорить на украинском языке в школах.

К октябрю 1930 г. единоличников осталось крайне мало, их обложили неимоверными налогами. 70 % всех пахотных земель было обобществлено. Экономически не обоснованная, принудительная коллективизация привела к резкому упадку сельскохозяйственного производства, в том числе и хлеба.

Несмотря на это, план хлебозаготовок был увеличен. В 1930 г. с Украины вывезли 7,7 млн. т зерна, которое главным образом ушло на покрытие экспортных обязательств страны. Украинские крестьяне лишились необходимого количества зерна для посева на следующий год. В 1931 г. республика снова должна была сдать плановые 7,7 млн. т, и никого не интересовало, что урожай зерна снизился до 5 млн. т. В 1932 г. все повторилось: Украина, корчившаяся в голодных судорогах, сдавала почти весь выращенный хлеб государству.

Хлеб был единственной едой в те годы в украинских селах, так как коллективизация привела к массовому падежу скота. Например, лишь в одном районе Полтавской области погибло 8 тыс. голов свиней. Сказалось неумение малограмотных, лишенных подлинно хозяйского отношения к земле руководителей-выдвиженцев правильно организовать работу. В итоге план по мясу был выполнен лишь на 10—12 %. И вывозилось это мясо в крупные индустриальные центры. Овощей тоже не было.

К концу 1931 г. стало ясно, что Украине угрожает голод. И все-таки еще можно было избежать эпидемии голодной смерти. Необходимо было снизить планы хлебозаготовок, выделить зерно для сева из общесоюзного фонда. Наконец, следовало сократить строительство объектов тяжелой промышленности, которое велось на средства, полученные от продажи хлеба.

Введенная в декабре 1932 г. по всей территории Союза паспортная система закрепляла крестьян за местом их проживания: колхозники вообще не имели паспортов, что лишало их свободного передвижения. Вскоре им запретили работать на заводах, фабриках, в шахтах. Границу с Россией перекрыли войска и части ОГПУ, стрелявшие в украинских крестьян.

То, что происходило в нашей стране в 1932—1933 гг., можно было бы назвать словом холокост. Этим термином в античные времена именовали акт ритуального жертвоприношения богам с сожжением значительного количества жертв. Позднее это слово стало обозначать акт массового убийства людей. Холокост — это и уничтожение фашистами евреев во второй мировой войне, конечная форма геноцида. Под сапогом третьего рейха за несколько лет погибло 6 млн. евреев. Топор Сталина за один год уничтожил 7 млн. украинцев.

Голод прошел и по другим регионам страны, причем по самым ее хлебородным центрам с наиболее обширными зерновыми угодьями и развитым сельским хозяйством — по Дону, Кубани, Поволжью — от Горького до Астрахани, Южному Уралу, Северному Казахстану, по Курской и Тамбовской областям. Пострадало Нечерноземье, вологодские и архангельские края. Исследователи называют цифры погибших крестьян от 1 до 3—4 млн. человек.

Снова из рассказа В. Пахаренко: «Хочу подчеркнуть, у людей забирали не только зерно или мясо, но все, что могло служить людям едой, забирали и часто уничтожали прямо на глазах умирающих от голода. Не оставляли даже огородных семян, чтобы не смогли высадить на следующий год. Бабушка рассказывала, как нагрянули к нам неожиданно уполномоченные и сразу же стали протыкать землю во дворе и на огороде железными прутьями — искали закопанные ямы с зерном. Но — какие там ямы — зернышка в хозяйстве не осталось. В хату ввалились двое — председатель сельсовета и приезжий уполномоченный. Семья как раз села за обед — из еды еще осталось немного картошки. Матюкаясь, непрошеные гости забрали даже со стола сваренную в мундире картошку. А потом старательный председатель залез под печь и там обнаружил горшочек с семенами свеклы, которые бабушка, спасая для весеннего сева, спрятала и замуровала глиной в подпечек.

…Пик голода пришелся на весну и лето 1933 года. Сельская Украина умирала. Ежедневно погибали от голода тысячи людей (называют цифру в 25 тыс.).

Авторы гибельной коллективизации прекрасно знали, что первыми жертвами голода станут дети, он их убивал быстро. Вслед за ребятишками в мир иной отправлялись старики.

Голод особенно страшен для ребенка. Его мир еще в большей степени наполнен грезами, и это не только светлые мечты о еде, но и жестокие кошмары страха. В ребячьем сознании оживают страшные сказки о людоедах, бабе-яге, ирреальность сплетается в один клубок с реальностью.

Удивительно, но агонизирующий народ создавал фольклор, отстаивая этим право на жизнь. Вот образцы творчества голодающих людей:

В тридцать третьем году Люди падали на ходу. Ни коровы, ни свиньи — Только Сталин на стини.

Это был протест, но пассивный. Психологической загадкой остается отсутствие активного протеста. Практически никто не оказывал сопротивления людям, отбиравшим зерно. Все вели себя безропотно, смиряясь с неизбежностью.

Я понимаю, что те, кто мог оказать сопротивление, были истреблены еще в начале 20-х гг., позже — сосланы во время коллективизации. У тех же, кто остался, голод, террор и ощущение неминуемой смерти парализовали волю. Есть что-то общее в этой обреченности с поведением евреев в гетто перед расстрелом — сами становились в очередь, соблюдая порядок. Видимо, здесь наличествуют общие для людей психические механизмы поведения.

И все же случаи противоборства со смертью были. На Черкасщине, в колхозе, где председательствовал Яков Александрович Дробот, голода практически не было! Колхоз выделял каждому ребенку хлеб, молоко.

Где прятали зерно, в каких лесах скрывали скот, неизвестно. Это стоило большого мужества, люди рисковали жизнью, но делали свое доброе дело. Об их подвижничестве знали многие, но молчали. Каким-то чудом пережил Дробот 37-й год. Сталину не удалось убить его, но в 1941 г. фашисты овчарками затравили Якова Александровича.

Читайте также: