И тогда вновь в лесу стали расти пихты сначала маленькие

Обновлено: 08.07.2024

Вложение	Размер
teksty_dlya_kompleksnogo_analiza.docx	37.46 КБ

Предварительный просмотр:

Вся ночь слилась в какую-то волшебную чарующую сказку. Взошел месяц, и его сияние причудливо пестро и таинственно расцветило лес, легло среди мрака неровными, иссиня-бледными пятнами на корявые стволы, на изогнутые сучья, на мягкий, как плюшевый ковер, мох. Тонкие стволы берез белели резко и отчетливо, а на их редкую листву, казалось, были наброшены серебристые, прозрачные, газовые покровы. Местами свет вовсе не проникал под густой навес сосновых ветвей. Там стоял полный, непроницаемый мрак. И только в самой середине его скользнувший неведомо откуда луч вдруг ярко озарял длинный ряд деревьев и бросал на землю узкую правильную дорожку, - такую светлую, нарядную и прелестную, точно аллея, убранная эльфами. И мы шли, обнявшись, среди этой улыбающейся живой легенды, без единого слова, подавленные своим счастьем и жутким безмолвием леса. (А.И.Куприн)

Полесье приняло нас в свои недра. С окраины, ближе к лугу, росли березы, осины, липы, клены и дубы; потом они стали реже попадаться, сплошной стеной надвинулся густой ельник; далее закраснели голые стволы сосенника, а там опять потянулся смешанный лес, заросший снизу кустами орешника, черемухи, рябины, крупными сочными травами. Солнечные лучи ярко освещали верхушки деревьев и, рассыпаясь по ветвям, лишь кое-где достигали до земли побледневшими полосами и пятнами. Птиц почти не было слышно: они не любят больших лесов; только по временам раздавался заунывный, троекратный возглас удода да сердитый крик ореховки или сойки; молчаливый, всегда одинокий сиворонок перелетал через просеку, сверкая золотистою лазурью своих красивых перьев. Иногда деревья редели, расступались, впереди светлело, тарантас выехал на расчищенную песчаную поляну; жидкая рожь росла на ней грядами, бесшумно качая свои бледные колоски; в стороне темнела ветхая часовенка с покривившимся крестом над колодцем, невидимый ручеек мирно болтал переливчатыми и гулкими звуками, как будто втекая в пустую бутылку; а там вдруг дорогу перегораживала недавно обрушившаяся береза, и лес стоял кругом до того старый, высокий и дремучий, что даже воздух казался спертым. Местами просека была вся залита водой; по обеим сторонам расстилалось лесное болото, все зеленое и темное, все покрыто тростниками и мелким ольшаником; утки взлетывали попарно - и странно было видеть этих водяных птиц, быстро мелькающих между соснами. (И.С.Тургенев)

Зима легла неожиданно и крепко. Ночью прошел снегопад, а на рассвете по всем ржевским землям заметалась волчья вьюга. Сухими, сыпучими снегами она наглухо замела здешнее полесье, будто хотела, чтобы люди проложили себе какие-то новые пути в заснеженном мире. И в лесах и в полях -- всюду установилось, точно навек, печальное, стесняющее грудь зимнее безмолвие. Казалось, неурочная зима похоронила под снегами всякую жизнь на земле.

Но это только на первый взгляд.

Вот среди поля, где особенно вольготно зиме, стоит одинокий заиндевелый куст шиповника. Разгреби под его поникшими ветвями свежий снег, и перед тобой чудо: здесь, как в нише, не только живут, но и цветут разные травы. Зелено блестит, весь в бисерных снежных крупинках, волосистый стебель пастушьей сумки, обвешанный вокруг мелкой и нежной белой цветенью. Рядом - невысокий, но крепкий лядвенец, живые золотистые цветы сбились на нем стайкой. В глубине ниши сверкают хрустальные розетки бесстрашного, цветущего всю зиму морозника.

Эти травы, внезапно захваченные зимой, терпеливо дождутся, когда всепобеждающая весна освободит их, даст им солнце и тепло. И тогда они сделают то, что им положено законом жизни: выносят семена и разбросают их по земле. (М.Бубеннов)

Птицы под снегом

Идешь иногда в лесу на лыжах, смотришь - показалась головка и спряталась: это рябчик. Даже и не два, а три спасения рябчику под снегом: и тепло, и пища, и спрятаться можно от ястреба.

Тетерев под снегом не бегает, ему бы только спрятаться от непогоды. Ходов больших, как у рябчика под снегом, у тетеревов не бывает, но

устройство квартиры тоже аккуратное.

Я много всего в лесу насмотрелся, мне все это просто, но все-таки дивлюсь на ястреба: такой умнейший, а на этом месте оказался таким дураком. Но всех дурашливей я считаю куропатку. Избаловалась она между людьми на гумнах, нет у нее, как у тетерева, чтобы, завидев ястреба, со всего маху броситься в снег. Куропатка от ястреба только голову спрячет в снег, а хвост весь на виду. Ястреб берет ее за хвост и тащит. (М.Пришвин)

Мать-куропатка привела птенцов к подножию Тейлорского холма, туда ,где вытекал ручей с кристальной водой . Ручей этот, по какому-то странному капризу людей, назывался Илистый.

Она двигалась медленно, пригибаясь к земле, так как лес был полон врагов, и по временам тихо кудахтала, призывая птенцов, похожих на маленькие шарики пестрого пуха.

Они были такими хрупкими, эти птенчики, что даже кузнечики казались неуклюжими и большими по сравнению с ними.

Их было двенадцать, но мать-куропатка зорко следила за каждым. Она, по-видимому, всюду высматривала врагов, потому что друзей было слишком мало. И одного врага ей удалось обнаружить .

По ровной зеленой поляне пробирался большой зверь - лиса. "Крр, крр!" - крикнула мать твердым, но тихим голосом, и маленькие птенчики, величиной чуть-чуть побольше желудя и имеющие всего только один день от роду, разбежались в разные стороны и попрятались

Мать-куропатка полетела прямо навстречу страшному зверю, смело опустилась на землю всего в нескольких шагах от него и захлопала крыльями, как будто ранена и уже не могла подняться..

Быть может, она просила пощады

О нет! Куропатка была не так глупа.

Обрадовавшись ,что добыча внезапно очутились так близко, лисица прыгнула и схватила. Нет она не чего не схватила: охромевшая куропатка каким-то чудом отскочила чуть дальше ,чем рассчитала лиса.

Куропатка неловко заковыляла дальше под бревно, но лисица, щелкнув челюстями, прыгнула через него. Тогда птица, как будто немного оправившись, сделала неуклюжую попытку полететь и покатилась вниз с пригорка. Лисица кинулась за ней и уже почти схватила ее за хвост, но промахнулась. Как ни прыгала лисица, а птица двигалась еще быстрее.

Это было уже совсем необычайно. Как это быстроногая лисица не могла поймать раненую куропатку?

Отведя врага на четверть мили от холма, куропатка вдруг стала совсем здоровой и, решительно взмахнув крыльями, полетела через лес, оставив лисицу в дураках

Мать-куропатка, описав большой круг в воздухе, опустилась на землю в том самом месте в лесу, где укрывались ее маленькие пуховые шарики. Она постояла мгновение, восхищаясь, как тихо, не шелохнувшись, сидят ее дети. Но вот раздался голос матери: "Криит!" - и моментально, точно по волшебству, из всех тайников вылезли маленькие птенцы-куропатки. Они были счастливы. (Э. С.-Томпсон)

Почки раскрываются, шоколадные с зелеными хвостиками, и на каждом зеленом клювике висит большая прозрачная, светлая капля. Возьмешь одну почку, разотрешь между пальцами, и потом долго все пахнет тебе ароматной смолой березы, тополя или особенным воспоминательным запахом черемухи: вспомнишь, как, бывало, забирался наверх по дереву за ягодами, блестящими, черно-лаковыми, ел их горстями прямо с косточками, почему-то от этого никогда ничего , кроме хорошего, не бывало.

Вечер теплый, и такая тишина, что ждешь чего-то напряженно: должно же что-нибудь случится в такой. И вот, кажется ,пришло; кажется, начинают шептаться между собой деревья: береза белая с другой березой белой издали перекликаются, осинка молодая стала на поляне, как зеленая свеча, находит себе такую же свечу ,черемуха черемухе подает ветку с раскрытыми почками. Если с нами сравнить, мы звуками перекликаемся, а у них аромат: сейчас каждая порода окружена своим ароматом. (М.Пришвин)

Из-за лесной гористой кромки выплыл багровый контур солнца. Посветлел, сбросил пелену тумана и раскалился добела. Щедрые потоки тепла и света хлынули в дремлющую тайгу. Нити солнечных лучей пронизали тонкую хвою лиственниц, запутались в длинных иглах стланника. Жадно пили они обильную росу с пушистого мохового ковра. Туман заколебался и растаял. Словно фотография в проявителе, прояснился залитый солнцем лес.

Едва забрезжило утро, пробудилась беспокойная горихвостка. Порхнула вверх, залилась протяжной трелью. В красноватом свете восхода пылали подпалины крыльев и хвоста. Ее песня разбудила кедровку. Шаловливый дрозд передразнил одну, потом - другую, улетел в густую чащу, и оттуда полилась его звучная песня, оглашая просыпающийся лес.

Бесшумной тенью скользнул в кустарнике соболь. Прислушался, вытянув пушистый хвост, приподнял плоскую змеиную голову. Он взобрался на высокую ель, косясь на соседнюю лиственницу, понюхал серые бороды свисающей вислянки. Выгнув длинное тело, соболь перелетел на лиственницу. Вбежал по стволу, сунулся в ближнее отверстие и разбудил большую сердитую сову. Резкий крик, хлопанье крыльев - перепуганный зверек мигом исчез среди ветвей. Раздумывал он недолго. Вернулся – дикие крики совы возвестили о пиршестве лесного разбойника. (Т.Дремова)

С природой наедине

Прошли годы. Давно я оставил охоту и лесную службу, продал охотничье ружье и занялся творчеством. Но по-прежнему, каждой весной, оставив на два- три денька житейские дела, я собираю охотничий рюкзак: отбираю краски, бумагу, проверяю компас, продукты и нож.

Тороплюсь туда, где ждут меня глухари, где на заре поднимается солнце, золотит кроны сосен и разливает свой сияющий свет по зеркальной воде спящего озера.

В апрельском лесу свежестью пахнет необыкновенной. На пригорках у оттаявших песчаных дорог распустилась сон- трава. Я представляю, как буду трогать нежно- голубые и сиреневые лепестки, буду устанавливать этюдник, разводить акварель водой и солнечным светом. Напишу этюд, разведу небольшой костерок, буду пить чай и слушать знакомые и приятные звуки пробуждающейся земли.

С этими мыслями вновь душа моя наполняется тихой радостью и надеждой услышать глухаря на заре и встретить весну света. Ведь есть же такая пора- весна Света, весна любви, когда жизнь повторяется сначала. (К. Лебедев)

Маленьким ручейком начинает Эжва свой длинный путь.

Прячется под седыми елками, извивается меж замшелых кочек, пробиваясь сквозь вековую парму-тайгу с севера на юг. Собирает по пути тысячи безымянных ручьев, постепенно крепнет, распрямляет плечи, смело раздвигает дремучие дебри- режет себе дорогу. А вот она, словно озорной мальчишка, прыгает по камням, вымывает по изгибам глубокие ямы- в жару любимые места хариуса. Крутясь в водоворотах, шумно и весело несется Эжва мимо крутых гористых берегов, вырывается из цепких объятий пармы, выходит на равнину.

Ваня навзничь повалился на мох. Комары не так сильно досаждали в этом лесу, где время уже обозначило близость осени и солнце с ленивой лаской струилось с безоблачного неба.

Совсем некого бояться в этом лесу, где уродилось ныне столько боровиков, самых распрекрасных, самых вкусных грибов. Ваня лежит на чистом ягелевом мху, глядит сквозь верхушки сосен в небо, в бездонную и бескрайнюю синь и замечает вдруг, как переливается на солнце сосновая хвоя. Живые высокие сосны, устремленные к солнцу, спокойно покачиваются, стволы так ровны и так круглы, что Ване даже не верится, будто все это создавалось само по себе, без чьей- либо помощи, все: и мачтовые сосны, и чудо-боровики, и хрусткий ягелевый мох , и весь бор, и весь лес… Все родилось под светлым солнцем, все разумно и прекрасно сотворено природой. Только с добрыми руками и с чистым сердцем

пусть приходит сюда человек, в этот вековечный лес и берет, не причиняя боли, не разрушая. Чтобы рождалось и далее. Чтобы

Мелкий снег стал падать сильнее, он быстро припорошил деревья, тропинки и пни. Зелеными оставались лишь близкие к нодье елочки и разостланные веточки пихты. С них, разогретых близким огнем, снежинки стаивали сразу.

В моей памяти детство навсегда запечатлелось живыми картинами весны и лета, синевой голубого неба, сияющей под солнцем лентой Вычегды с неохватным простором угрюмо - синей тайги на том берегу… Бывало, пока мама занята стряпней, заберусь на теплую тесовую крышу сарая и вглядываюсь в марево над дальним лугом, ловлю в звуках солнечного утра стрекот сенокосилки…А вот прозрачные осенние дни начинаются для меня веселым призывным шумом, доносящимся с колхозного гумна,- там ожила и заработала таинственная машина- молотилка… Или вот вспоминаю себя на лошади- душа моя замирает от восторга и страха, пальцы намертво впиваются в жесткую гриву, а Серко, покачивая широкой спиной, важно ступает по дороге следом за отцом.

Снег, легкий, пушистый, выпал ночью словно для того, чтобы обновить мир, дать ему новую свежесть и бодрость. Нетронутый, первозданной белизны, лежал он на крышах городских домов, на ветвях деревьев, на телеграфных столбах и проводах. Лежал, не смятый еще, на тротуарах и мостовых, где в пуховой легкости еще пока лишь проторены тропки и кажущиеся глубокими колеи машинных колес.

Снег, снег… Да он ли дал эту радость? А может быть, именно радость, живущая в душе, как бы открыла глазам его прелести, в другое время оставшиеся бы неприметными?

И тогда вновь в лесу стали расти пихты сначала маленькие

Предварительный просмотр:

Комментарии