Картины мане завтрак на траве описание картины
Обновлено: 05.10.2024
Обнаженная женщина в окружении одетых мужчин, откровенное искажение перспективы, снегирь в летнем пейзаже — в чем смысл этих нелепых деталей и приемов, эпатирующих зрителя? Психоаналитик Андрей Россохин и искусствовед Мария Ревякина рассматривают картину и рассказывают, что они увидели.
Мане написал картину для выставки на Парижском салоне. Строгое жюри отвергло ее, но работа получила скандальную известность. Уже при первом взгляде создается впечатление, что цель автора — шокировать зрителя, разрушив все представления о современной ему живописи.
Чтобы разгадать замысел художника, рассмотрим детали.
1. Береговая линия
Андрей Россохин: Береговая линия четко разделяет картину на два плана. Первый план откровенно декоративен. Три фигуры, темный лес — все это выглядит как рисунок на занавесе, который закрывает сцену. Точнее, то, что происходит на втором плане. Там мы видим девушку, которая купается в реке, дорогу, уводящую вдаль, и простор. Этот дальний план более живой, красочный. Он похож на фантазию или сон, потому что там нарушены все привычные пропорции. Очевидно, что размеры лодки и сама река должны быть намного больше фигуры.
2. Фигуры центрального плана
Рисуя женскую фигуру, Мане так подобрал тона, что она выглядит плоской, в то время как мужские фигуры объемны. По цвету они тоже различаются. Думаю, что посредством этих контрастов, игры с перспективой и искажением восприятия художник хотел затронуть тему неравенства полов, норм мужского и женского поведения, принятых в современном ему обществе.
Андрей Россохин: Черные официальные костюмы на фоне дикой природы смотрятся так же неестественно, как и обнаженная женская фигура на фоне одетых мужчин. Мужчины тотально закрыты и интеллектуальны, хотя каждый вроде бы демонстрирует сексуальность. Один из них держит руку за спиной женщины, подчеркивая, что это его собственность. Второй скрытым образом на нее претендует, о чем говорит достаточно агрессивный жест его руки, трость и раскрытые ноги. Но все это поверхностная, фальшивая сексуальность, декорация живой жизни.
Если вы прикроете рукой нагое тело женщины, то увидите перед собой типичный семейный портрет конца XIX века. Он отражает внешне благопристойные, но бесстрастные отношения, в которых нет чувств, игры, тепла.
Сцену он решил выбрать на природе, моделью выступила любимая натурщица, художница, музыкант и добрая подруга мастера. Мужчин художник оставил одетыми, причем одетыми с иголочки.
Где же завтрак? Позади обнаженной женщины лишь перевернутая корзина с выпавшими из нее сдобными булками и какими-то ягодами. Корзина свалена прямо на платье обнаженной барышни, сидящей в кругу с мужчинами.
Двое мужчин, о чем-то оживленно беседуют, расположившись полулежа на траве у самой кромки воды. Смущенно улыбается и сидящая рядом с ними красивая обнаженная женщина. Сидит она опершись локтем в одно колено, второе положив на голубого цвета полотенце или покрывало.
Вторая женщина с оголенными плечами в одном исподнем стоит по колено в воде. Одной рукой она придерживает подол своей сорочки, второй что-то держит под водой, скорее всего емкость в которую набирает воды. Взгляд ее отведет чуть в сторону, как будто она что-то увидела на дне водоема рядом с собой.
Вернемся к людям, сидящим на траве. Рядом сидящие мужчина и обнаженная женщина, отдаленно чем то похожи друг на друга. Скорее всего они муж и жена, а этот мужчина напротив возможно художник, который собирается писать их семейный портрет. А может быть оба мужчины художники, а их жены красавицы – натурщицы.
Картина очень теплая, спокойная, слегка смущенные все ее герои, она полна света и теплоты. Эмиль Золя, глядя на картину сказал, что это полотно смоделированная потоками света прочная плоть.
Спокойный взгляд и легкая полуулыбка нагой женщины, невозмутимо беседующие мужчины в расслабленных позах, купальщица — все это выглядит так, будто художник начал писать семейный пикник с детьми и собакой. А затем передумал и изобразил двух непристойно голых дам и их одетых кавалеров за легким завтраком.
Любопытно, как автор обошелся с пропорциями, прочими законами природы и академической живописи. Рисуя купальщицу, он проигнорировал перспективу. Женщина выглядит гигантской и будто бы парящей над остальными персонажами. Детали пейзажа тоже непропорциональны, они плохо прописаны, словно шедевр создавался не на природе, а в студии. Кажется, что деревья с едва намеченной травой были вызывающе небрежно пририсованы в последнюю очередь. Это всего лишь декорации, над которыми не усердствовали.
Источник и направление света неопределимы — луч падает на фигуры нагой дамы и полуголой купальщицы, но как бы игнорирует полностью одетых мужчин. В правом нижнем углу изображены вишни и лягушка — ягоды были символом сладострастия, а лягушками называли проституток. Все эти детали вкупе с сюжетом и сексуальным подтекстом делают картину шокирующей, особенно для середины XIX века.
Эдуард Мане — французский художник, стоявший у истоков импрессионизма. Юноша из обеспеченной семьи практически с самого детства видел себя живописцем. Но родители считали иначе — они прочили сыну карьеру юриста. Только благодаря дяде (брату матери), Эдуард Мане смог воплотить мечту о рисовании.
Like a complete unknown, like a rolling stone. Тадам! Теперь у нас есть рок-музыка! Песня "Like a rolling stone" изменила всё! Вышибла пробку и в мир хлынуло то, что мы сейчас называем рок-н-роллом! Всё от Black Sabbath до Muse, от The Who до, прости господи, Ed Sheeran - всё это началось на фолк-фестивле в Ньюпорте, где Боб Дилан впервые исполнил эту песню.
Что-нибудь классическое и академическое. Высокое искусство! Из пяти тысяч рассматриваемых картин было отклонено три тысячи. Среди отклоненных работ был и "Завтрак на траве".
Обнаженная женщина, которая сидит в пол-оборота к зрителю и смотрит на него бесстыдным взглядом. И на её лице нет никакого возмущения и смущения, как и на лицах двух молодых людей, которые сидят рядом с ней. Это пошлость, а не искусство - так посчитали члены академии и критики. Так же посчитал и император Наполеон III, который был возмущен картинами Мане.
Но он решил сделать широкий жест и позволить отверженным работам выставляться на отдельной выставке. Задумка была в том, чтобы наглядно показать зрителю "высокое" и "низкое" искусство. Посетитель одного салона затем переходил в другой и "чувствовал разницу".
Как вы догадываетесь, задумка провалилась. Общественный взор был прикован именно к картинам "Салона отверженных". Критики писали о них огромные статьи. Работы художников обсуждались куда больше, чем скучные и вторичные картины официального Парижского Салона. И всех больше нападок обрушилось на "Завтрак на траве".
Эта картина шокировала публику. На неё обрушилась такая критика, какую еще не знало мировое искусство. Картину называли пошлой, безвкусной, декадентской. Как можно такое нарисовать? Что это еще за свободные мазки? Что это за размытые цвета? Кто так рисует? Разве это искусство? Что этот Мане себе позволяет.
Ничего особенного, Мане всего лишь позволяет себе родить импрессионизм, постимпрессионизм, а за ними и все искусство XX века от экспрессионизма до абстракции. No pressure.
Но почему эта картина вызывала такое отторжение и возмущение?
Всё дело в первом впечатлении от картины. Её главном настроении. "Так норм": это ведь главное настроение картины. Голая женщина+двое студентов в общественном месте - норм. Недалеко от них полуголая купальщица - норм. Травка, фрукты, вишенки, фляга с вином - норм. Милая беседа, а потом еще что-нибудь. Почему бы и нет? Всё это нормально. Естественно. Молодые люди так отдыхают. И они не против, если вы подсмотрите за ними. Или даже присоединитесь.
Нам это кажется, чем-то понятным. В моей ленте инстаграма есть куда более откровенные мотивы. Но в середине 19 века даже для свободолюбивого Парижа это было слишком.
Есть пара основных версий. По одной из них, Эдуард Мане порывает с академизмом из-за своего отца, который изначально был против его увлечения живописи и хотел, чтобы сын продолжил семейную традиции и стал юристом. Мане бунтует против традиционности, которую в его жизни олицетворяет отец.
По другой версии, все деле в женщине. В ком же еще? Викторина Луиза Мёран. Это она смотрит нам прямо в глаза и без малейшей доли смущения пытается понять, что мы думаем о её обнаженном теле.
Как нам её бедра? А шея? Грудь? А её взгляд, которым она приглашает нас присоединиться к утренней трапезе?
Поэтому, эта картина одна сплошная провокация. Эта женщина - преступница. Как и купальщица на заднем плане. Женщины и мужчины не могли купаться в одном месте. Это было запрещено.
Что эти люди с картины себе позволяют. Такой была основная реакция у парижской публики.
Так, по крайней мере, считалось во времена Моне, сейчас же, есть версии, что автор Тициан. Но это не суть, главное, что Мане ставил перед собой задачу не повторить полотна великих мастеров, как это делали большинство его современников, а выйти за рамки академического искусства.
Ведь, согласитесь, если бы мы ничего не знали, ни о Мане, ни об этой картине, то мы бы все равно безошибочно угадали, что на этой картине изображены два француза и две француженки. Эти их позы, эти расслабленные лица. Эти фрукты небрежно разбросанные на траве. Это и есть Париж! Это Франция.
Город перемен. Барон Осман уже десять лет как префект департамента Сена. Мане рисует нам эти перемены. Новый город и нового человека в нем. Нет больше дворцов с их скучными холодными колоннами и мертвым академизмом. Им на смену приходят бульвары, авеню, парки, кафе. Boulevardie – фланёр. Человек-гуляющий. Простой горожанин, который хочет хорошо провести время. Полежать на травке. Насладиться погодой. Красивым пейзажем. Красивым телом своей спутницы.
Мане первым улавливает то, что затем будут рисовать на своих картинах Писсаро, Моне, Ренуар. Он первым улавливает эту тональность небрежности: в технике, в композиции, в работе с цветом, в сюжете, в отношении к жизни. Это не прямое противостояние академизму – это просто следование новому веянию в сознании самих людей.
Да, раньше это считалось аморальным, вести беседу рядом с обнаженной девушкой, но теперь мы можем себе это позволить. Мы хотим получить больше, чем эти правила и законы. Попробовать большее и испытать большее. Это и есть Франция и её народ. Это Париж!
И эта смелость художника вдохновит целое поколение его соотечественников. Вместе они создадут самое красивое и притягательное, что есть в мировом искусстве - французский импрессионизм.
Эдуард Мане. Завтрак на траве. 1863. Музей д’Орсе, Париж.
Современному зрителю сложно понять, что же так всех раздражало в этой картине в далеком 1863 году. Разберёмся.
Сюжет
На переднем плане сидит обнаженная девушка, сбросившая своё платье для купания. Рядом с ней сидят двое одетых мужчин и о чем-то разговаривают. На заднем плане другая девушка моется в нижней сорочке.
Кажется, что Мане ничего особенного и не придумал. Ведь он копирует позы трёх божеств с гравюры, сделанной с утерянной картины Рафаэля.
Слева: Эдуард Мане. Завтрак на траве. 1863. Музей д’Орсе, Париж. Справа: Маркантонио Раймонди. Суд Париса (фрагмент гравюры). 1514-1518. Британский музей, Лондон. Wikimedia Commons.
Однако Мане нарушил очень важное правило академической живописи. Обнаженными на полотнах могли быть только божества или античные герои.
А тут художник изобразил своих современников, парижан. Обнаженная рыжеволосая девушка — это Викторина Мёран, натурщица и муза художников. Она потом сама станет художником.
Мужчины — это родной брат Эдуарда Мане и брат его жены. Купальщица – супруга Эмиля Золя (предположительно), писателя и друга художника.
Для публики это было возмутительно, ведь персонажи картины играли НЕ богов или исторических персонажей. Они играли… жителей Парижа, которые порой вот так развлекаются с девушками легкого поведения.
Мане словно выставил на показ грязное белье общества! Конечно, всем было неловко. И как результат — всплеск агрессивных нападок на художника.
Обнаженная натура
Обнаженную натуру академисты писали для услады глаз. Поэтому героиня без одежды очень редко смотрела на зрителя. Ведь она изображена для того, чтобы ее разглядывали. Нечего смущать смотрящего!
Жан Огюст Доминик Энгр. Одалиска с рабыней. 1840. Гарвардский художественный музей, США. Wikimedia Commons.
Но иногда все же девушки глядели в глаза зрителя с полотен. Но это почти всегда были взгляды томные и соблазняющие.
В то время, как героиня Мане смотрит на зрителя совсем по-другому! Уверенно и спокойно. Она не пытается соблазнять. И тем более она не похожа на обиженную судьбой девушку. С таким же взглядом ее вполне можно представить в красивом платье на светском рауте.
Такое поведение и раздражало публику. Ведь она себя ведёт непозволительно! Нагая девица, обслуживающая прихоти городских денди, должна иметь другой взгляд!
Композиция
Публику раздражал не только сюжет и нестандартное НЮ.
Эдуард Мане очень нетривиально построил и композицию картины. То есть было много вопросов и к тому, как художник расположил на полотне персонажей.
Эдуард Мане. Завтрак на траве. 1863. Музей д’Орсе, Париж. Wikimedia Commons.
Это уже странно, так как на переднем плане есть группа людей. А по правилам академической живописи ближе всего к зрителю располагается как раз главный герой. Как минимум, он выделен цветом или размером, чтобы все остальные фигуры воспринимались второстепенными.
Но все же были исключения. Ещё в Эпоху Возрождения Пьеро делла Франческа изобразил Христа на заднем фоне. Его там бичуют! В то время как на переднем плане как ни в чем не бывало общаются горожане.
Ещё обратите внимание, как странно расположена фигура купальщицы. Она опустила руку в воду, но создаётся странная иллюзия. Как будто она сейчас схватит палец мужчины, сидящего на переднем плане.
Вообще, при построении композиции художники всегда стараются избегать вот таких неловких иллюзий. И академист бы переместил купальщицу вбок, чтобы не было этой странности.
Но Мане намеренно делает именно так. Зачем?
Потому что он был ЗА жизненность. Ведь в реальности такие странности возникают сплошь и рядом! Зачем непременно все делать идеально?
Перспектива
Нам сразу бросается в глаза, что купальщица на дальнем плане слишком большая. Она даже больше лодки, которая находится неподалёку от неё!
Академист сделал бы фигуру меньше, в соответствии с законом линейной перспективы.
Тот же Пьеро делла Франческа также изобразил Христа и его мучителей довольно крупными. Настолько, что помещение кажется слишком маленьким.
К тому же на Мане оказали влияние работы японских мастеров. Как раз в начале XIX века Япония возобновила торговлю с Европой. И в Париже стали появляться гравюры восточных художников.
В этих работах мастера строили пространство несколько иначе. Разные сцены помещались рядом друг с другом, как в коллаже. То есть там вообще нет понятия переднего и заднего фона. И фигуры на таких работах примерно одного размера.
В общем-то купальщица Мане очень близка по размеру к сидящей женщине.
Также художник нарушил ещё одно правило перспективы. Чтобы подчеркнуть глубину пространства, академист использовал для переднего плана тёплые оттенки краски. А для заднего — холодные.
На переднем плане мы видим тёплые охристые, бежевые и красные оттенки. А задний план написан с использованием холодных серых и голубых оттенков.
А вот Мане делает все чуть ли не наоборот! На переднем плане — большое холодное пятно голубого платья. А вот на дальнем — горят тёплые охристые оттенки лодки и растительности.
Но вернёмся к цвету. Смотрите, даже кожа у муз Джорджоне тёплых оттенков. В то время как героиня Мане — обладательница очень белой кожи холодного оттенка. Что в принципе соответствовало реальности. Мёран была рыжеволосой, с типичной для таких людей белой и тонкой кожей.
Светотень
Давайте ещё раз сравним обнаженные тела женщин на картинах Джорджоне и Мане.
При таком близком сравнении мы сразу видим особенности светотени.
Тело музы имеет выраженную светотень, за счет перехода от темных оттенков к более светлым. Так художник создаёт иллюзию объема и веса.
Мане же избегает такой светотени. Да, тени мы видим на теле (в области живота, под коленом). То есть мы понимаем, что оно объемно.
Но бОльшая часть тела написана почти одним цветом. При этом героиня реалистична! Нет ощущения, что девушка вырезана из бумаги и наклеена на фон. Так в чем секрет?
Мане очень стремился к реализму. И показал то, как ведёт себя прямой свет в реальности, когда освещает человека. В этом случае светотень почти не образуется на теле.
А вот как раз у академистов освещение не очень реалистично. Чтобы на теле появилась такая светотень как у Джорджоне, важны особые условия. Между источником света и героем должно быть какое-то препятствие. Но на природе, где света много, такого рассеянного света на самом деле сложно достичь.
Мазки краски
Критики также были возмущены тем, что Мане оставил все мазки видимыми. При этом они широкие, размашистые.
Особенно это касается фона. Это совершенно не соответствовало представлениям людей о том, как должна выглядеть картина.
Вот к такой проработке деталей привыкли зрители. Каждый мазок спрятан, и все гладко и аккуратно, как у того же Энгра.
Мане же многие детали игнорирует. Деревья, трава, вода и вовсе образуют скорее единое пространство, когда одно перетекает в другое.
Но художник все же некоторые детали прорисовывает. Например, летящего снегиря в верхней части картины.
Мане пытался передать особенности нашего зрения. Что-то в фокусе, а что-то нет. Мы не можем видеть все одновременно четко. И в этом тоже на самом деле гораздо больше реализма, чем в работах рафинированных и аккуратных академистов.
В заключение
Итак, мы посмотрели на противоборство двух противников.
С одной стороны – академическая живопись. Это так называемое классическое (на тот момент) искусство, которое создаётся с помощью определенных техник и приемов. Они были одобрены и преподавались в художественных академиях. Отсюда такое название: академическая живопись.
Так что неспроста Эдуарда Мане считают тем, с кого началось современное искусство, модернизм. Сюда относятся и импрессионизм, и экспрессионизм, и прочие направления и стили живописи.
Комментарии других читателей смотрите ниже. Они часто являются хорошим дополнением к статье. Ещё вы можете поделиться своим мнением о картине и художнике, а также задать вопрос автору.
Читайте также: