Сеем рожь а косим лебеду

Обновлено: 17.09.2024

Я думала, что это светлячок,
А пригляделась, оказалось – Ангел!
Он опустился на моё плечо,
Закрыл глаза и без движенья замер.

И я боялась вздрогнуть и моргнуть,
И даже чуть замедлила дыханье,
Чтоб только не встревожить, не вспугнуть
Такое нереальное созданье!

И улетел в раскрытое окно.
И лишь сквозняк чуть слышно хлопнул дверью.
А мне всё это показалось сном,
Но от чего-то так хотелось верить.

Я всматривалась долго в темноту,
Сквозь облаков прерывистые нити
И всё-таки увидела… звезду,
Он долетел, мой маленький Хранитель.

Бродский.
В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне Он - в избытке. В чугуне
Он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит. Выдает
девицу за лесничего. И в шутку
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.

Кто предпочитает небесное земному, тот и тем и другим насладится с великим избытком.
Свт. Иоанн Златоуст.

В деревянной маленькой церквушке,
В Богом позабытой деревушке,
Пред иконой, при семи свечах
Молодой бесхитростный монах,
На коленях не один уж час
Молится за мир, за всех, за нас.
Господи! Пожалуйста, услышь мя!
Помоги всем дитяткам твоим!
Пусть же в мире, где никто не лишний,
Каждый будет нужен и любим!
Помоги больным, убогим, нищим!
Помоги страдающим в нужде!
Милосердный Господи всевышний!
Помоги всем, кто сейчас в беде.
Освети добром сердца людей
В бесконечной милости своей.
Грянул гром над маленькой деревней,
Хлынул ливень, за окном - гроза.
С лика светлого иконы древней
Вдруг скатилась чистая слеза.
А. Филимонова

Письмо Богу.
- Что ты рисуешь, мое Солнышко?!
- Бога.
- Но его же никто не видел.
- Дай мне еще пять минуточек и увидишь.
Нил Доналд Уолш

Здравствуй, Бог! На небе тоже лето?
Скажи, а ты - учился на отлично.
Пишу тебе, чтоб попросить совета -
Не знаю, как вести себя прилично.

Брат рассмешил сегодня за обедом,
И я на скатерть опрокинул суп.
Почистил кошке зубы "бленд-а-медом",
А он сказал, что я как пробка туп.

Ты не подумай, он большой и сильный,
И мама говорит, что в папу весь.
Пишу тебе сейчас его мобильный
Ты позвони - докажем, что Ты есть.

А как там бабушка моя и такса Тоша?
Сказали мне, что ты забрал их в Рай.
Ты береги их, Боженька, хороший.
Скажи, что любим, и привет передавай!

И сделай так, чтоб звери говорили!
Я речь их очень понимать хочу!
Хочу, чтоб все они меня любили.
Я знаю - занят ты. Я кошку сам учу.

Еще, чтоб папа с мамой не ругались.
И чтобы дедушка не кашлял по утрам.
Чтоб люди на войне не убивались,
А хочешь - ролики тебе свои отдам.

За девочкой одной скучаю крепко,
Ее родители отправили на дачу!
С моими мы теперь гуляем редко.
Я взрослый. Я почти уже не плачу.

А ты такой печальный на иконе.
Что сделать мне, чтоб улыбнулся ты?
Письмо тебе оставлю на балконе
И эти белые, для бабушки, цветы..
Вика Дашкова.

Мальчишку, шедшего домой
Вприпрыжку из воскресной школы,
Остановил на мостовой мужчина
С взором невеселым.

Был у Христа-младенца сад,
И много роз взрастил Он в нем;
Он трижды в день их поливал,
Чтоб сплесть венок Себе потом.

Когда же розы расцвели,
Детей еврейских созвал Он;
Они сорвали по цветку,
И сад весь был опустошен.

И из шипов они сплели
Венок колючий для Него,
И капли крови вместо роз
Чело украсили Его.

Примечание: перевод из неизвестного английского поэта.

Я посмотрел на свою жизнь, и увидел смерть, потому что не был с Тобой.
Я рыдал над Твоим гробом, а Ты открыл мой.
Я говорил много слов всем, кроме Тебя, но только Ты услышал меня.

"Лаврские колокола" Петербургского священника о. Олега Скобля. которую он посвятил своему духовному отцу - митрополиту Иоанну Санкт-Петербургскому и Ладожскому.

Тихий звон сорвется с колоколенки,
Упадет к подножию крыльца,
Я пойду сегодня на Никольское,
Помянуть духовного отца.
Лилии и розы, как в День Ангела,
Положу средь вынутых камней.
Гроб покрыт архиерейской мантией,
Замолчала совесть наших дней.
Колокола, Лаврские заплачут в небе синем,
Колокола, в бронзовых ладонях бьется звон.
Колокола, Лаврские рыдают над Россией,
Колокола, звон уходит ввысь - и мы уйдем.
Подойду, как под благословение,
Приложусь к могильному кресту.
В горних Вы, Владыка, без сомнения,
В Петербурге плотию уснув.
Слёзы удержу, как наставляли Вы.
Не остынут слёзы на лице.
Я молюсь, а землю вяжет саваном,
В этот день нежданная метель.
Скрыта правда за семью туманами,
И закрыта дверь в пустую клеть.
Как Иродиада Иоановой,
Вашей головы коснулась смерть.
На земле остынут зерна ладана,
А в осеннем небе на восход,
Господу несут святые Ангелы,
Слёзы Иоановых сирот.
Тихий звон сорвется с колоколенки,
Упадет к подножию крыльца,
Я пойду сегодня на Никольское,
Помянуть духовного отца.
Лилии и розы, как в День Ангела,
Положу средь вынутых камней.
Гроб покрыт архиерейской мантией,
Замолчала совесть наших дней.
Колокола, Лаврские заплачут в небе синем,
Колокола, в бронзовых ладонях бьется звон.
Колокола, Лаврские рыдают над Россией,
Колокола, звон уходит ввысь - и мы уйдем.


Иеромонах Роман (Матюшин)

***
Когда надежда не на Бога -
Напрасны чаянья живых!
Пребудет пагубной дорога:
Слепые поведут слепых.

Рай обещающих не слушай,
Не отдавай души в залог…
Ты никому не будешь нужен,
Пока тебе не нужен Бог!

6 декабря 2011 г., скит Ветрово

***
Наконец-то и снег заскрипел,
Словно белая кость под ногами.
Патриарший клобу́к на трубе —
Рождество на Руси со снегами.

И мороз подрядился на пост
Лёгким инеем нежить былинки.
Аки меньшая братия звёзд
Заискрились на окнах снежинки.

Благо есть и моим камышам —
Полыхают, а всё ж — не сгорают.
До чего же Земля хороша,
Коль она Небеса отражает.

***
А вот и настоящий Новый год,
По старому счислению привычней:
И на реке уже не гололед,
И дерева́ под мехом, как обычно.

Сугробы — сплошь алмазами лунят.
А новый стиль в недоуменье вводит,
И не случайно Благодать Огня
В Святой Земле по старому нисходит.

Побуду в Храме в полуно́чный час,
Молитвою начало освящая:
Ведь Новый год положено встречать,
Безвременному время возвращая.

14 января 2004, скит Ветрово

***
А я любил, всегда любил дожди,
Особенно порою грозовою.
Пыль, духота, томленье позади,
Когда приходит чудо мировое.

Как изнывало всё без чистоты!
Как жаждала природа очищенья!
И дерева́, и травы, и цветы
Вымаливали Праздник Омовенья.

И, наконец, явился, аки царь,
Дробя громами тучу дождевую…
Вода Небес! Не уклоню лица,
Приемля благодать твою живую.

Вода Небес! Ты солнечно светла,
В потоках ясных Милосердье вижу:
Кто выжил бы, когда бы ты не несла
Моей Земле благословенье Свыше?
14 октября 2005г, Покров Пресвятой Богородицы.
Скит Ветрово
***
Снег идёт! Посмотрите на чудо!
Небеса благовестие шлют.
Ниспадают снежинки оттуда,
Где поныне нас любят и ждут.

Как мерцают они под луною!
Как послушны веленью Его,
Украшая, врачуя больное,
Не желая себе ничего!

Снег идёт! Сколько мира в глаголах!
Не тревожься, забытый народ:
Славосне́жие в за́мерших сёлах
Упование свыше несёт.

Подымаю лицо и ладони,
О, душа, ни о чём не грусти!
Утони в белоснежном зато́не,
Чтобы вынырнуть в Млечном Пути.

19 января 2009г, Богоявление Господне,
скит Ветро́во

* * *
Страх Господень — авва воздержания,
Воздержанье дарит исцеление.
Лучшая поэзия — молчание,
Лучшее молчание — моление.
Лучшая молитва — покаяние,
Покаянье тщетно без прощения.
Лучшее пред Богом предстояние —
В глубине высокого смирения.
Я забудусь в таинстве молчания
Пред иконой чудной — УМИЛЕНИЕ.
Да очистят слезы покаяния
Высшую поэзию — моление.
28 марта 1991 г., Печоры

***
Без Бога нация - толпа,
Объединенная пороком,
Или слепа, или глупа,
Иль, что еще страшней, - жестока.

И пусть на трон взойдет любой,
Глаголющий высоким слогом,
Толпа останется толпой,
Пока не обратится к Богу!

***
Сеем рожь, а косим лебеду,
Непрестанно ищем виноватых.
Строим рай, а вертимся в аду,
Узнавая в ближнем супостата.

Словоблудьем залита земля,
Каждый норовит в евангелисты
И к кормушке, дабы опосля
Самому свернуть с тропы тернистой.

Плоть ликует, Дух уничижен,
Суета перечеркнула Вечность.
И страну десницею чужой
Волокут куда-то на увечья.

Наши души, от тоскливых дум
Обессилив, примирились с ложью.
Потому и сеем лебеду,
Называя всеянное рожью.

***
Желающий чести напьётся печали.
Желающий власти напьётся вдвойне.
Вершины нещадно в снегах погребали
Идущих любою тропой к вышине.

Ужели труды — чтобы в свете купаться,
И полнить карманы алмазами льда,
На звуки земные порой отзываться, —
Пуская лавины забытым стадам?
***
Есть много слов, но в этом — боль сама
Змеею подколодной затаилась.
Как можно в детстве не окликнуть: — Мам!
И не услышать: — Что, сынок, случилось?

Полыни горше слово — сирота.
Душа щеми́т, а сердце забывает,
Что не́ был сиротою никогда,
Видать, чужою раною кровавит.

Мир больше о сиротстве говорит,
А сам идёт путём мероприятий.
И только Бог смертельное цели́т,
Приемля сироту в Свои объятья.

13-14 января 2004г,
скит Ветро́во

***
И ненавидим и люби́м,
И прославляем и позорим,
И призываем и гони́м —
Он жил над радостью и горем.

И видя, что мозолит всем
Честны́е праведные очи,
Благословясь, подъял яре́м —
В местах пустынных одиночить.

Казалось, многим угодил —
Оставил званья, повышенья —
Ан нет, и издали не мил,
Опять молва и поношенье.

За что же так несли его,
Себя теряя безобразно?
Ведь он не сделал ничего
Худого лающим загласно.

Я долго голову ломал,
Кто, в самом деле, виноватый?
Когда ж ругателей узнал,
То успокоился за брата:

Монах пред Господом ходил
И никому не угодил.

20 декабря 2003г,
скит Ветро́во

***
Мы до́жили! В чести́ последний вор!
Все́, как один, довольствуются лжою.
Одеть своё — как выйти на позор.
И потому все́ облеклись в чужое.

О, русский ку́коль, шле́м надёжный мой!
Подвижникам Святой Руси твердыня!
Сегодня ты монахам, как бельмо.
И слышу за спиною — «Впал в гордыню.

Стоящие у левого плеча!
Конечно же, я многого не вижу.
Но, грозный обличитель, отвечай, —
Гордыня в том, что мне родное ближе?

Смирение — чтоб чуждое носить,
И кровное подвергнуть поношенью?
О, отреченцы матушки Руси!
Избави, Боже, ихнего смиренья!

Но вы — не Родина, и Родина — не вы.
И мой народ простит мои причуды.
И русский ку́коль снимет с головы
Не ваше жало, а топор иуды.

3 февраля 2001г,
скит Ветро́во

***
Нам красота дана для выживанья.
(Блажен, кто может души возвышать!)
Жизнь без неё не жизнь, а умиранье,
Что за удел — до гроба умирать!

Ты жив, пока способен к умиленью,
Пока ещё скорбишь о Чистоте,
И всюду видишь Божье отраженье —
В небесной выси, в до́льней широте.

Пока душа не возвратится в детство —
Не обретёт Отца, не припадёт.
Наследники, поправшие наследство,
Не вам Земля, не вам и Небосвод!

Благословен, кто с чуда глаз не сводит,
Узрев его в росинке иль звезде.
Но преблажен, кто радостно восходит
От красоты к надмирной Красоте.
24 сентября 2006
скит Ветро́во

***
Уже вечер, друзья, уже вечер,
И луна свою лампу зажгла.
Так оставим же праздные речи,
Оторвёмся на миг от стола.

Белой скатертью стол застелили,
Понаставили яств и вино,
Целый день веселились и пили,
И никто не взглянул за окно.

За окном никакого ненастья,
Листопад не шуршит в этот час,
Словно душу осеннюю настежь
Отворила природа для нас.

И, быть может, не стану пророчить,
Где-то путник в нелёгком пути,
Но под светлую исповедь ночи
Он надеется всё же дойти.

Благодати исполнены кущи,
Пруд заросший туманом кадит.
Мир тебе, одиноко идущий,
И тому, кто тебя приютит.

Так давайте ж подымем бокалы,
Своим бытом простым дорожа,
Чтоб его теплотой обласкала
Сердобольная чья-то душа.

Кто же ты, неизвестный прохожий,
Далеко ль путь-дорога лежит?
Почему так меня растревожил
Твой блаженный, задумчивый вид.

В твоём сердце молитва святая
Разгоняет душевную тьму.
Может, скоро и я, всё оставив,
Помолясь, посох в руки возьму.

И, крестами себя пообвесив,
Побреду неизвестно куда,
Заходя в близлежащие веси,
Стороной обходя города.

Язык народа мудростью красив.
Одрагоценен поэтичным слогом.
Комета, говорили на Руси,
Метёт путину Млечную пред Богом.

Идёт Господь с возмездием Святым,
Несёт земле и водам наказанье.
Веками огнезрачные хвосты
Живущих призывали к покаянью.

Но миру призыванья не впервой.
Живём и умираем как придётся.
Не потому ли огненной метлой
Опять путина Млечная метётся?

***
Слагать стихи — сомненьем погрешать:
Спасаются молитвой и молчаньем.
Надеюсь, всё же, хоть одна душа,
Припав к Христу, мне будет оправданьем.

А если просчитался — виноват,
Враг посмеялся, уловился прахом,
И, значит, справедливо говорят —
И мир покинул, и не стал монахом.

4 января 2004г,
скит Ветро́во

***
У лицедеев есть изъян:
Они нутром наружу.
Здесь не обыденный обман,
А прелесть — что похуже.

Вся жизнь проходит напоказ,
Всё позы да манеры,
И столько уверяли нас…
Что выдохлись для Веры.

15 января 2006г,
скит Ветро́во

Талант и Злоба — пагубный союз.
Поэту ветхость явно неполезна.
Освободись от ненавистных уз,
Коль нет Любви, — хотя бы поболезнуй.

Святая Боль не судит, и не бьёт,
Страдая, на больное указует.
И, если через меру перельёт —
Собой наполнит, жаль, не уврачует.

Любовь цели́т. Но и Она без Боли
Родня Жестокосердию, не боле.

19 апреля 2001г,
скит Ветро́во

***
Настроясь на высокую волну,
Омыв уста от праздного глагола,
Я снова осязаю тишину
Под лунным убывающим осколом.

Как отрешённо-чутки дерева,
Не шелохнут Рождественской фатою.
Попыхивает инеем трава,
Перекликаясь с дальнею звездою.

Природа помнит звание своё,
К небесному подъемля человека.
Молчание зовущее её
Восходит к Тайне Будущего Века.

О, Источи́вый Чудо-Бытие́
В Любви Безмерной к су́етному люду!
Ты Со́здал Велелепие сие́
И Дал нам око радоваться Чуду.

Молчание овеяно Тобой,
И потому весь мир светоликует.
Кто говорит, что спит земля зимой?
О Милости она благовествует.

Нас куда-то несет в непро­гляд­ную Темь,
И поги­бель­ным вехам не видно конца.
Ложь и Смута окрест. Обра­ти­тесь в детей!
Обра­ти­тесь в детей и услы­шите голос Отца.

И зовут купола к незем­ной красоте,
Но толпе по нутру больше злато тельца.
И кос­нется ль кого? Обра­ти­тесь в детей,
Обра­ти­тесь в детей и услы­шите голос Отца.

Так доколе себя хоро­нить в суете?
Пусть несут мерт­вецы сво­его мертвеца.
Закли­наю живых: обра­ти­тесь в детей,
Обра­ти­тесь в детей и услы­шите голос Отца

Про­слу­шать стихотворение
Бла­жен, кто, напол­ня­ясь тишиной
И внемля ей бла­го­го­вей­ным слухом,
В обы­ден­ном постиг­нет мир иной —
Дыха­нье сози­да­ю­щего Духа.

В любой букашке и любом листе,
В мер­ца­нье звезд и на земле унылой,
Куда ни глянь — повсюду и везде
Таится Ожив­ля­ю­щая Сила.

Царю Небес­ный, Душе Всеблагий!
Тобой живится вся­кое творенье!
Пошли, да не похва­лятся враги,
Лицу Рос­сии Воду Обновленья.

Сеем рожь, а косим лебеду,
Непре­станно ищем виноватых.
Строим рай, а вер­тимся в аду,
Узна­вая в ближ­нем супостата.

Сло­во­блу­дьем залита земля,
Каж­дый норо­вит в Евангелисты
И к кор­мушке, дабы опосля
Самому свер­нуть с тропы тернистой.

Плоть ликует. Дух уничижен,
Суета пере­черк­нула Вечность.
И страну дес­ни­цею чужой
Воло­кут зло­радно на увечья.

Наши души, от тоск­ли­вых дум
Обес­си­лев, при­ми­ри­лись с ложью…
Потому и сеем лебеду,
Назы­вая все­ян­ное рожью.

31 января 1993. Каменец

Молись, народ

Про­слу­шать стихотворение
Мне гово­рят (уж эти богословы!) –
Гос­подь один, да раз­ные пути.
Пора забыть оплош­но­сти былого,
И вме­сте ко спа­се­нию идти.

Даёшь любовь! Да здрав­ствует терпимость!
Никто не прав! Никто не виноват!
Вне вся­ких вер над всеми Божья Милость!
Всё хорошо, и Ангел бесу брат!

Несутся ото­всюду кривотолки,
Кто, дескать, может Истину объять?
Мол, зер­кало раз­би­лось на осколки,
И наша цель – всё заново собрать!

Лука­вый люд! Почто блу­кать словами?
(Да сги­нут Пра­во­сла­вия врази!)
Ведь зер­кало, состав­лен­ное вами,
Обез­об­ра­зит, но не отразит.

О, древ­ней башни новые прорабы,
Кому на пользу вави­лон­ский лад?
Я и гроша за истину не дал бы,
Кото­рую сплели из полуправд!

Неслы­хан­ное прежде ослепленье,
Под­мен или измен угар­ный дым:
Вели­чить отступ­ле­нье просвещеньем,
Гор­диться отступ­ле­нием своим!

Охаль­ники роди­мого порога,
Доколе око­ле­сицу пороть?
Да, Бог один. Откуда ж истин много?
Или уже не Истина – Господь?

А тьме и Свету – не соединиться!
Не про­га­дай, бла­го­ве­сти­тель лжи.
Коль изды­хал у соб­ствен­ной пшеницы,
Спа­сёшься ли у сор­ня­ков чужих?

О, сею­щие пагуб­ное семя!
Не за горами воз­да­я­нья час!
Что широта, воз­люб­лен­ная всеми?
Бог уго­то­вал узкий путь для нас.

Эку­ме­низм – посты­лая блудница!
Она душой о чадах не болит.
И дом её со сра­мом разорится
Пога­ными, с кем пред детьми блудит.

О, кри­во­вер! Не сам ли раздвоился,
Голо­вуш­кой вертя по сторонам?
Иль поза­был? – Хри­стос не разделился,
И вера бла­го­дат­ная – одна!

Молись, народ, о Чистоте радея,
От Храма Божьего не отврати лица.
Не отпа­дай, вни­мая блудодеям,
Но стой за Пра­во­сла­вье до конца!

12 авгу­ста 1996. Скит Ветрово

Доро­гие мои, это всё!
Ото­всюду хула и глумленье!
Нас теперь только чудо спасёт,
Да хотим ли мы сами спасенья?

Где народ мой? Ау! Что со мной?
Я не вижу роди­мого люда.
Потому-то и пра­вят страной
Под­лецы, про­хо­димцы, иуды.

Наши души пус­кают на слом.
Нам шипят, ука­зуя на стойло.
И мол­чим, поза­быв обо всём,
Всё меняя на горь­кое пойло.

И не чуя осо­бых утрат,
Мы тас­каем чужие обноски,
И в при­пад­ках захо­димся в лад
Жереб­цам и кобы­лам с подмостков.

Окро­пить бы Кре­щен­ской водой
Одер­жи­мых без­удерж­ной корчью.
Русь моя! Боль моя! Что с тобой?
Кто навёл эту тяж­кую порчу?

Горе, горе над Рус­ской Землей!
Раз­гу­ля­лись в откры­тую бесы.
Раз­мель­ка­лись, под хохот и вой,
И рога, и копыта, и пейсы.

О, народ мой! Довольно дремать
Помо­лись перед Подви­гом Богу.
Пра­во­слав­ная Родина-Мать!
Двери ада тебя не возмогут!

16 января 1997. Скит Ветрово

Триединая Русь

Про­слу­шать стихотворение
Доро­гие мои! Что же мы натво­рили, наделали?
Опо­ро­чила всё! Рас­тер­зала Оте­че­ство гнусь!
Три­еди­ная Русь! Русь Вели­кая, Малая, Белая,
Кто тебя раз­де­лил, неде­ли­мая Русь?

Отстра­дали отцы, ото­шли во оби­тели лучшие.
Нам бы Веру и Муже­ство их в иску­пи­тель­ный час!
А бра­та­ясь вовсю с пала­чами безвиннозамученных,
Попи­раем отцов-мате­рей, уби­ен­ных за нас.

Три­еди­ная Русь! Ты зем­ное подо­бие Троицы.
И при­скорбна душа за напо­ен­ный ложью народ.
Воз­рож­дайся, ликуй пере­зво­ном вос­со­здан­ной звонницы,
Три­еди­ная Русь, Пра­во­слав­ный Оплот.

14 мая 1997. Полоцк

Ликует Рим

Навер­ное, боль­шое наслажденье
Испы­ты­вал народ от этих встреч,
И тех, кто обре­чён на усеченье,
Согласно знаку поедает меч.

О воины, почто забыта слава?
Вчера герои – ныне палачи!
Всех поте­шая зре­ли­щем кровавым,
О без­за­щит­ных тупите мечи.

И вновь ведут на новые мученья
Того, кто стар и кто кри­чаще юн.
И всех, при­го­во­рён­ных на съеденье,
По одному бро­сают ко зверью.

Но тихий отрок, сам идя на муки,
Пере­кре­стился, слыша гроз­ный рык,
При­жал к груди кре­сто­об­разно руки,
На небо под­нял про­свет­лён­ный лик.

И царь зве­рей, под­няв завесу пыли,
Рас­ки­нулся, рыча, у дет­ских ног.
И точно гром, три­буны возгласили:
– Велик и сла­вен хри­сти­ан­ский Бог!

Бла­женны вы, невин­ные страдальцы.
Моли­тесь Богу день и ночь за нас.
Навер­няка, опу­щен­ные пальцы
Гото­вит нам уже гря­ду­щий час.

Свя­тая Русь, Рас­се­юшка, Рассея.
Сидишь над Вави­лон­скою рекой,
А впе­реди застенки колизеев –
До них оста­лось нам подать рукой.

Когда душе при­дёт пора мучений,
И при­зо­вёт меня Гос­подь на крест,
Люби­тели кро­ва­вых развлечений,
Бла­го­слов­ляю ваш без­молв­ный жест.

Да укре­пит тебя в душе Всевышний
Когда наста­нет наш с тобою срок.
Одно бы только нам тогда услышать:
– Велик и сла­вен хри­сти­ан­ский Бог!

Ликует Рим в язы­че­ском веселье.
Запол­нены три­буны неспроста.
Выво­дят на арену колизея
Слу­жи­те­лей вос­крес­шего Христа.

Про­слу­шать стихотворение
Радость моя, насту­пает пора покаянная,
Радость моя, запо­жа­ри­лась осень вокруг,
Нет ничего на земле постоянного,
Радость моя, мой един­ствен­ный друг.

Жел­тое, крас­ное — все разноцветное,
Золо­том, золо­том устланы рвы.
Прямо в лицо род­нику безответному
Ветер повы­бро­сил мелочь листвы.

Затос­ко­вали дере­вья бесправные,
В ризах рас­тер­зан­ных гибели ждут.
Лишь золо­тые Кре­сты Православные,
Радость моя, нас в бес­смер­тье зовут.

Радость моя, эта сует­ность грешная
Даже на паперть швы­ряет листы.
Но воз­же­лали покоя нездешнего
Белые Церкви, Свя­тые Кресты.

Их не пре­льщают купюры фальшивые,
Не при­вле­кает поток золотой,
Нужно ли Вам это золото лживое,
Вам, лобы­за­ю­щим веч­ный покой?!

Иеромонах Роман Сеем рожь, а косим лебеду, Непрестанно ищем виноватых. Строим рай, а вертимся в аду, Узнавая в ближнем супостата. Словоблудьем залита земля, Каждый норовит в евангелисты, И к кормушке, дабы опосля Самому свернуть с тропы тернистой. Плоть ликует, Дух уничижён, Суета перечеркнула Вечность. И страну десницею чужой Волокут куда-то на увечья. Наши души от тоскливых дум Обезсилев, примирились с ложью… Потому и сеем лебеду, Называя всеянное рожью.

Глаза Христа вдруг встретились с глазами Уставшими от суеты земной, Возвеселились старческие длани, Почуяв обетованный покой. Подъятый Симеоном пред Отцовским, Невидимым и тайным Божеством, Младенец ощущал Себя по-свойски, Он знал Отца Предвечным Рождеством. Глаза Христа не расставались с Девой Не потому, что страх объял Его. Любовию Божественной согретый Младенца взор обогревал Ее. Благотворит Христос, едва родившись, Творит добро и старым, и младым, Дает Себя на это, воплотившись, Хранит под в

БОГОПРИИМЕЦ ныне отпущaеши раба твоего, владыко (Лк. 2: 29). Вели, душа, объятиям раскрыться, Чтоб стать и нам с тобой Богоприимцем. Узрели очи мiрови спасенье И дивный Свет, языком откровенье… Для встречи с Богом нужно усомниться, От жизни грешной чаять избавленья, О смертном часе день и ночь молиться И воспослать Творцу благословенье. Невидимого Бога духом знаем И трепетной душою обнимаем… О встреча со Христом Богомладенцем — Ты больше жизни вожделенна сердцу! Иеромонах Роман 14-15 феврал

Слово на Сретение Господне святителя Феофана Затворника Какую умилительную картину представляет нам Сретение Господне! Глубокий старец Симеон, держащий на руках младенца Бога, по ту и другую сторону его – Иосиф Праведный и Пресвятая Дева Богородица; невдали – Анна Пророчица восьмидесятичетырехлетняя постница и молитвенница. Очи всех устремлены на Спасителя. В нем исчезают они вниманием и из Него пьют духовную сладость, питающую души их. Можете судить, как велико было блаженство сих душ. Но, б

Читайте также: