Уборка пшеницы в старину

Обновлено: 15.09.2024

Во время семейного посещения местного краеведческого музея на глаза попались материалы, посвященные этому аспекту дореволюционной сельской жизни. Это были времена, когда в селе не было ни комбайнов, ни тракторов. Всё делали своим трудом, своими руками. Сейчас говорят, что собака - лучший друг человека. А в то время лучшим другом человека был конь, который помогал людям при выполнении трудных работ. Кстати, подобные экспозиции есть почти в любом краеведческом музее, не поленитесь, сходите. Можно много интересного узнать.

Скошенные стебли связывали в снопы. После этого снопы перевозили ближе к дому и скирдовали. Затем хорошенько сушили.

Непосредственно обмолотом занимались, когда уже осень заявляла о своих правах. Обмолачивали при помощи цепов. Технология проста: уложенные снопы били цепами (черенки с закрепленными на концах деревянными колотушками)

Так называется время уборки преимущественно хлебных растений (пшеницы, ржи, овса, ячменя и др.). Крестьяне чаще называют время уборки хлебов жнитвом. Время Ж. или жнитва озимых хлебов приходится на июль, самый жаркий обыкновенно в году месяц. Быть целый день на солнцепеке в такую пору от зари до зари — работа в высшей степени тяжелая, особенно при снимании хлеба серпом. Поэтому время Ж. давно прозвано народом не просто рабочей порой, как говорят о навозице, сенокосе и т. п., а страдой. Но для хозяина время Ж. — самая желанная пора. В ней он видит результат своих трудов за целый год, близкий конец непрерывных трат на хозяйство и приближение времени возврата издержек с каким-нибудь за свои труды излишком. Поэтому ко времени Ж. запасают рабочих, поправляют полевые дороги, чтобы не было остановки к перевозке хлеба, чистят гуменники, где существуют овины или риги, исправляют тока, на которых производится молотьба. Но дожди могут остановить своевременную Ж., а это может отозваться большим уроном зерна; они же могут наделать много вреда и сжатому, но не успевшему выстояться в поле хлебу. Случается, что не только крестьяне, частью от неуправки с другими работами, предшествующими Ж., а частью от не вполне сознаваемого ими вреда поздней уборки, часто запаздывают с Ж., но и более крупные хозяева нередко грешат в определении времени, когда следует приступать к Ж. Поэтому самый важный вопрос относительно Ж., это — определение времени, когда следует приступать к уборке хлеба.

Всякий хозяин желает иметь зерно спелое, всхожее, возможно полное (не щуплое), ровное и с естественной окраской. По этим внешним признакам обыкновенно судят о доброкачественности хлебных зерен. А так как такие зерна получаются от растений, достигших полной зрелости, то казалось бы, что вопрос о времени уборки решается просто: убирать всякий хлеб следует тогда, когда органическое развитие зерна закончилось, т. е. питание его материнским растением прекратилось. Но на практике соблюдение этого правила представляет немало затруднений: 1) не все колосья созревают одновременно: более крупные — скорее, более мелкие — медленнее; 2) на одном и том же колосе зерна созревают также не одновременно: на вершине колоса ранее, нижележащие — позже; 3) когда зерно закончило свое развитие, оно содержит много влаги, которая сильно испаряется, что обыкновенно сопровождается уничтожением связи зерна с растением, отчего хлеб осыпается (течет). Такая утечка зерна ускоряется особенно в жаркую погоду, а еще более, когда после дождя наступают жары; 4) при больших посевах Ж. может затянуться, а потому или придется нести большие потери, если ждать полной зрелости на всех участках, или начинать Ж. возможно заблаговременно; наконец, 5) понятия о разных степенях зрелости зерен довольно субъективны. Поэтому, как у агрономов-писателей, так и у практиков представления о поре Ж. очень разноречивы.

Все вышесказанное требовало строго научной разработки вопроса, но она явилась сравнительно недавно. Такая работа впервые произведена была в сельскохозяйственном институте при университете в Галле, по инициативе и под руководством директора института, профессора Кюна, доктором Антоном Новацким и носит следующее заглавие: "Исследования о созревании хлеба с замечаниями о лучшей поре Ж." ("Untersuchungen über das Reifen des Getreides nebst Bemerkungen über den zweckmässigsten Zeitpunct zur Ernte" von D-r Anton Nowacki, Галле, 1870). Хотя автор работал с одним только хлебным растением, а именно с пшеницей, тем не менее все его выводы могут относиться и ко всем другим хлебам и даже отчасти и не к хлебным растениям. В процессе созревания хлебных зерен Новацкий и другие различают несколько стадий зрелости, а именно:

1) Зрелость молочная, которая отчасти различается и у наших хозяев; так, они говорят: зерно в молочке. Поле в этот период вызревания зерен зелено, но стебли внизу начинают уже желтеть; нижние листья отмерли, а верхние еще зелены, но с наклонностью к желтению; узлы на стеблях еще зелены и сочны; цвет зерна зеленоватый, но облекающие его пленки показывают наклонность к желтизне; содержимое зерен напоминает молочную тягучую кашицу. Объем зерен в этом состоянии наибольший, но при сушении они сильно сморщиваются.

2) Зрелость желтая. Все поле получает желтый вид, стебель и листья пожелтели. В зернах совершенно исчезла зеленая окраска; молочной консистенции тоже более нет. Мучнистая середина зерна еще мягка, но сравнительно уже довольно окрепла. Зерно можно мять, как воск, или скатывать в шарик, но в то же время от ногтя оно ломается. Последний признак Новацкий считает самым характерным для желтой спелости. Ему удалось довольно точно определить тот момент, когда питание зерна прекращается. В это время зерно легко разламывается ногтем, и этот момент наступает тогда, когда крахмальные зерна и протоплазма уже высохли, но стенки клеточек еще мягки и водянисты.

3) Зрелость полная. Стебли совершенно сухие. Зерно окончательно стало мучнисто или стекловидно и получило свою природную окраску; от ногтя больше уже не разламывается так легко, как во время желтой зрелости, но настолько еще упруго, что легко сгибается и так же легко выделяется из пленок.

4) Зрелость мертвая. Зерно твердо и хрупко, хотя и разламывается, но с трудом и притом на твердые куски. Солома темно-красная, а больше желто-грязная и хрупкая.

Такие градации в процессе созревания хлебных зерен установил Новацкий на основании самых точных микроскопических наблюдений над развитием пшеничного зерна, начиная с момента оплодотворения его зародышевой клетки, что и дало ему возможность подметить все изменения, которые совершаются в зерне по мере его образования, в зависимости от питания материнским растением. Произведенные затем физические и химические исследования зерен, достигших той или другой степени зрелости, дали исследователю возможность установить различие в строении зерен и в количестве их главнейших составных частей. Наконец, сравнительные опыты над прорастанием семян различной зрелости и дальнейшим развитием образовавшихся из них растений позволяют судить до некоторой степени о большей или меньшей всхожести и надежности зерен для обеспечения урожайности высеваемых семян в различные периоды их зрелости. Из множества таблиц, помещенных в названном труде г-на Новацкого, приведем для наглядного представления содержания в зернах воды, изменения объема и т. п. в различные периоды их зрелости следующую таблицу:

Старинные русские инструменты для земледелия

Картина пахоты, характерная для прошлого: по полю медленно идёт лошадь, запряженная в плуг или даже соху, а за нею, опершись руками на рукоятки плуга, передвигается пахарь.

Орудия для обработки земли

Прежде чем бросить семена в землю, нужно правильно её подготовить.

Соха — один из самых древних на Руси инструментов для обработки земли. В отличие от плуга, соха не переворачивала земляной пласт, а дробила его.

Основная рабочая часть сохи называется рассохой. Это деревянная плаха, высота которой определялась ростом пахаря.

Пословица

Внизу к ней крепились сошники. Обычно их было два.

По этнографическим материалам 19 века известны случаи использования многозубой сохи, где использовалось от трёх до пяти сошников.

Обычно сошник изготовляли из цельного куска железа

Древнейшие наконечники сошников были найдены в Старой Ладоге и Великом Новгороде.

Считается, что к X веку на Руси уже пользовались плугом. Основная задача плуга — перевернуть верхний слой почвы.

Первоначально основная часть плуга, осуществляющая переворот земли — отвал, выполнялась из дерева. Плужные лемехи были металлическими и довольно большими по размерам.

Борона

Самой древней формой бороны считается борона-суковатка, изготовленная из елового бревна с сучками.

Борона использовалась для дальнейшей обработки вспаханной земли. Борона-плетёнка уже сильно напоминала современные бороны.

Позднее к деревянным брусьям стали прикреплять железные зубья.

Мотыга

Мотыга, иначе в наше время её называют просто тяпкой, нужна для рыхления почвы, удаления сорняков.

Сеялка

А вот сеялка появилась в помощь крестьянину только в конце XIX века. До этого семена долгое время разбрасывали вручную, используя для этого обычное лукошко.

Инструменты для уборки урожая

Если сев прошёл удачно, летом погода благоприятствовала, то со второй половины лета можно было приступать к уборке урожая.

Коса использовалась для скашивания травы на сено, на корм скоту. Ручная коса — это металлическое лезвие, которое крепится к косовищу за пятку (основание ножа).

Грабли

Граблями пользовались для сгребания скошенной травы или злаковых культур в валки.

В основном сгребали траву или сжатые колосья женщины. А делалось это в самый зной, под палящим солнцем.

Серп применяли для срезания зерновых культур.

Важный в сельскохозяйственном труде инструмент. Ими выполнялись многие виды работ. Они незаменимы при заготовке сена.

Цеп (ручное орудие для молотьбы)

Цеп — простейшее приспособление для обмолота зерновых.

Готовую жатву подрежут серпами,
В снопы перевяжут, на ригу свезут,
Просушат, колотят-колотят цепами,
На мельнице смелют и хлеб испекут.

Н.А.Некрасов

Цеп состоял из длинной ручки, короткого била и ремённого соединения между ними.

13. Обработка и хранение продуктов сельского хозяйства в античности.

О вопросах обработки и хранения продуктов сельского хозяйства можно судить главным образом на основании археологических данных. Остановимся сначала на зерновых культурах. Естественно, что собранный урожай зерновых культур обмолачивали. Какова была техника молотьбы в Северном Причерноморье, нам неизвестно. Следует думать, что она едва ли отличалась от приёмов, применявшихся в метрополии. По свидетельству Ксенофонта, там для молотьбы служил всякого рода подъяремный скот — волы, мулы, лошади. Молотильщики гоняли животных по кругу, подбрасывая им под ноги пучки колосьев, из которых скот копытами выбивал зёрна. Поскольку скота в Северном Причерноморье было никак не меньше, чем в метрополии, то нужно думать, что описанная Ксенофонтом система молотьбы находила в древности широкое применение и на нашем Юге.
Для хранения зерна в древности применялись глиняные бочки-пифосы, обычно почти целиком закапывавшиеся в землю, и пашенные ямы. Закапывание пифосов в землю было настолько распространено, что даже в тех случаях, когда полом кладовой служила материковая скала, не останавливались перед такой трудоёмкой работой, как вырубание в скале специальных гнёзд для пифосов.

Пифосы и особенно их фрагменты нередко встречаются при раскопках античных городищ Северного Причерноморья, и у нас нет оснований сомневаться в том, что и там они частично служили зернохранилищами. Примером может служить пифос, найденный в Пантикапее в 1946 г. Этот сосуд, треснувший в древности, был починен посредством семи свинцовых скреп. Во всяком случае, известны находки разбитых или треснувших пифосов, починенных только свинцовыми скрепами, что свидетельствует об употреблении таких пифосов только для хранения сыпучих продуктов, т.е. зерна. Согласно письменным источникам, при ремонте треснувшей винной посуды, применяли последующую промазки швов, скреплённых свинцовыми скрепами.

На использование пифосов для хранения зерновых продуктов указывает также находка горелого проса среди обломков пифосов в кладовой известного в Ольвии дома II века до н. э., раскопанного Б. В. Фармаковским. В этой кладовой сохранились нижние части семи пифосов (первоначально, по всей видимости, их было двенадцать).

В иных случаях, помимо пифосов, для хранения зерна употреблялись и остродонные амфоры. В доме I—III вв. н. э., обнаруженном в Киммерике при раскопках 1948 г., пшеница и ячмень хранились в больших поздне-боспорских остродонных амфорах.

пифосы Херсонеса и Керамика

Помимо пифосов, для хранения зерна в широком ходу были также зерновые ямы, которые постоянно встречаются при раскопках античных городов Северного Причерноморья. Не мало их было обнаружено и при упоминавшихся выше раскопках Б. В. Фармаковского в Ольвии. Среди ольвийских пашенных ям отметим грандиозное по размерам зернохранилище, сооруженное, по-видимому, в III веке до н. э.. Эта яма имела грушевидную форму, глубина её достигала 6,1 метров, диаметр вверху — 1,5 метров, внизу — 4,4 метров. Таким образом, емкость ямы равнялась почти 60 кв. метров. В яме были обнаружены остатки зерновых продуктов.

Рис. 55. Нижняя часть пифоса из Пантикапея со следами ремонта, произведенного в древности

На Боспоре зерновые ямы особенно широко применялись в сарматскую эпоху. Как бы промежуточное место между пифосом и простой пашенной ямой занимает яма-зернохранилище, обнаруженная в 1946 г. в Мирмикии. Стенки этой ямы были обмазаны глиной и затем обожжены; таким образом, получалось достаточно сухое помещение из обожжённой глины, которое вместе с тем было трудно доступно для землероек. По определению M. М. Кобылиной, остатки разрушенной зерновой ямы такого типа были обнаружены в Фанагории при раскопках в 1948 г. Эта зерновая яма также была облицована глиной, которую затем подвергли обжигу. Ямы аналогичного устройства, видимо, сооружались и в других городах Боспорского царства.

Большой комплекс пашенных ям, обнаруженный при раскопках Пантикапея в 1945—1946 гг., был сооружен без таких предосторожностей. Эти зернохранилища, в одном из которых обнаружены зёрна мягкой пшеницы, ячменя и ржи, представляли собою ничем не облицованные ямы, вырытые в культурном слое городища; лишь немногие, наиболее глубокие из них, нижней частью врезались в материк.

Рис. 56. Разрезы и план зерновой ямы в Пантикапее (раскопки 1945 г.). Измерения даны в метрах

Зерновые ямы Пантикапея имели грушевидную форму. Дно их плоское или вогнутое. Такую яму обрамляли частично нависавшие над ней плоские плиты, образуя горловину ямы, иногда столь узкую, что человек может протиснуться через неё только с трудом. Горловину окружал воронкообразный венец из грубо отесанного камня, представляющий некое подобие колодца. Когда яма была заполнена зерном, её закрывали крышкой, накрывавшей горловину, и засыпали землей вровень с краями венца. Крышкой служила плоская каменная плита, обычно почти квадратная, с закругленными углами. Размеры ям различны. В среднем глубина их 2—2,5 м, наибольшая ширина 1,7—1,8 м, диаметр каменного венца 0,8—1 м, а емкость 3,5—4 м3. Одна из ям, дошедшая до нас в разрушенном виде, имела глубину около 4 м, а диаметр нижней части достигал 2,5 м. Таким образом, ёмкость самых крупных ям могла достигать 16 метров.

Рис. 57. Верхняя часть зерновой ямы, открытой в Пантикапее в 1945 г.

Рассмотренный комплекс зерновых ям Пантикапея относится к III—IV вв. н. э. Наличие такого значительного зернового хозяйства в черте города, на месте, где в III—II вв. до н. э. находились богатые жилые дома, позволяет говорить о заметной рустификации Пантикапея в поздний период его существования. Следует думать, что это изменение хозяйственного облика Пантикапея произошла в связи с сарматизацией города.

Весьма примечательна стена, служившая оградой описанного выше зернового хозяйства. Достигавшая в ширину 1,2 метров, она была выложена из громадных грубых каменных глыб, между которыми были проложены мелкие камешки. Другими словами, строительные приёмы, употреблявшиеся при сооружении ограды нашего зернового хозяйства, неразрывно связаны не с античными традициями, а с навыками, принесенными на Боспор местными племенами.

Но данное замечание относится только к условиям сооружения пантикапейского хозяйственного комплекса, а отнюдь не к вопросу о возникновении самих пашенных ям, так как зерновые ямы широко применялись во всем античном мире. Об этих ямах упоминает Колумелла, сообщая, что их сооружают в некоторых провинциях за морем, вырывая в земле, наподобие колодца. Подробнее о пашенных ямах говорит Плиний. Согласно последнему, такие зерновые ямы — сиры — применяются в Каппадокии, Фракии, Испании и Африке. Сиры должны быть вырыты в сухой земле, выстланы мякиной, а затем в них следует ссыпать хлеб в колосе. По свидетельству Варрона, переданному Плинием, ссыпанная таким образом пшеница сохранялась 50 лет, а просо — 100 лет.

Как показали раскопки Фанагории в зерновой яме II веке н. э., хранилось пшеничное зёрно не в колосьях, а хорошо обмолоченное и хорошо овеянное (согласно определению В. А. Петрова). Так же хорошо обмолочены и овеяны были зёрна пшеницы двузернянки, найденные в 1948 г. в Фанагории, в слое I веке н. э.
Перед засыпкой зерна в пашенные ямы иногда применялось окуривание их с целью дезинсекции. По указанию В. А. Петрова, одна из зерновых ям в Нимфее, содержавшая пшеницу, была обкопчена сжиганием в ней можжевельника.

Зерно хотя бы в некоторых случаях подвергалось просушке в особых печах. Вероятно, именно такая печь была обнаружена в 1949 г. при раскопках древнего поселения у Широкой балки, в 1,5 км к югу от Ольвии. Она была сооружена из сырцовых кирпичей и имела в длину 2,6 метров, а в ширину 2,2 метра.

Рис. 58. Гранитная зернотёрка из Пантикапея конца VI в. до н. э.

Об обработке зерна в Северном Причерноморье можно судить по многочисленным находкам зернотёрок, различного рода жерновов и каменных ступок. Ступки служили для приготовления крупы, жернова — муки.
Наиболее ранней по типу является зернотёрка, обнаруженная в 1952 г. при раскопках Пантикапея в одном из помещений дома Коя. Она датируется концом VI века до н. э. или, самое позднее, первыми годами V века до н. э. Эта зернотерка, сделанная из гранита розовато-лиловатого цвета, имеет ладьевидную форму с совершенно гладкой нижней рабочей поверхностью. Ширина зернотерки — 0,18 метра, высота 0,097 метра, в длину она сохранилась на 0,34 метра, первоначальная же длина, вероятно, была около 0,45 метра. Как показывают аналогичные орудия, найденные в Олинфе, подобными ладьевидными зернотёрками перемалывали зерно в муку на плоских каменных плитах. Размеры таких плит, обнаруженных в Олинфе, колебались от 0,45 до 0,59 метра в длину, от 0,3 до 0,45 метра в ширину, при толщине 0,05—0,07 метра.
Работа зернотёрками была мало эффективной, результаты её могли удовлетворить только домашние потребности. В дальнейшем ручная зернотёрка была вытеснена более совершенной ручной мельницей. Эти мельницы V века до н. э., известны нам по находкам их в античных городах Эгейского бассейна, они встречались также и в Северном Причерноморье.
Подобная мельница была найдена при раскопках Киммерика в 1948 г., давших нам особенно яркое представление об античном мукомольном деле в Северном Причерноморье. Там был обнаружен дом, существовавший в I—III вв. н. э., судя по находкам пшеницы и ячменя одно из помещений которого служило для обработки зерна. В этом помещении найдены две ступки, жернова и столик для них.

Одна из ступок тщательно вытесана из камня. По наружным очертаниям она почти цилиндрической формы, но суживается книзу. Высота её равна 0,64 метра, диаметр — 0,5 метра, углубление в ней имеет диаметр 0,2 метра, а глубину — 0,5 метра.
Другая ступка высечена более грубо из прямоугольного блока, высота ее — 0,7 метра, ширина — 0,5 метра. Нижняя часть ступки была врыта в землю, при этом сильно суживающееся глубокое дно её находилось несколько ниже уровня пола. Диаметр углубления вверху равен 0,22 метра.

Рис. 60. Ступка на мукомольне в Киммерике

Невысокий столик из больших необработанных камней служил, видимо, основанием для жерновов. Оба жернова высечены из красного гранита. Нижний жернов представлял собою довольно тонкую, немного вытянутую, прямоугольную плиту с слегка округленными краями. Размеры её 0,63 х 0,43 метра. Верхняя поверхность нижнего жернова слегка вогнута посередине и постепенно повышается к приподнятым краям узких сторон. На поверхности имеются пять неглубоких бороздок. Сложнее устройство верхнего жернова (толкача). Он несколько толще нижнего, но также имеет прямоугольную форму со слегка округленными углами. Сверху в жернове воронкообразное (точнее, пирамидальное) углубление, заканчивающееся прорезом в виде узкой щели. Нижняя, рабочая поверхность жернова, чуть выпуклая, покрыта неглубокими бороздками.

Нижний жернов был неподвижным, верхний приводился в движение вдоль него особым рычагом. Один из концов этого рычага прикреплялся к установленному на столе вертикальному стержню. Средняя часть рычага соединялась с верхним жерновом посредством специальных выемок в последнем. Другой конец рычага толкали то вперед, то назад, приводя таким образом жернов в движение. Зерно насыпалось в углубление верхнего жернова. При движении зерно проникало через щелевидное отверстие и перетиралось между жерновами в муку.
Обработка зерна подобными жерновами хорошо известна по рельефному изображению на вазе из Беотии эллинистического времени, где изображена мукомольня.
Ручная мельница, состоящая из пары жерновов, была случайно обнаружена в 1951 г. на одном из синдских поселений, примерно в 10 км к юго-востоку от станицы Таманской.

Рис. 65. Круглый жернов из Харакса

В 1950 г. при раскопках одного из синдских поселений около Гермонассы был найден нижний жернов в виде тонкой плиты (толщиной — 0,04 м, длиной — 0,55 м, шириной — 0,31 м) и, вероятно, относящийся к нему обломок верхнего жернова. Слой, в котором была обнаружена эта находка, позволяет заключить, что жернова-толкачи применялись в Синдике в III— II вв. до н. э.

Аналогичного типа жернова, сделанные из крепкого дикого камня, белого с синеватым оттенком цвета, были обнаружены В. Сизовым при раскопках городища возле станицы Раевской, но получили в отчете названного исследователя совершенно неправильное истолкование. Подобного типа жернова известны также и в Прикубанье.

Рис. 62. Ручная мельница из Киммерика (жернова с рабочей стороны)

Такие же ручные мельницы проникли и в Нижнее Поднепровье, как об этом свидетельствует находка верхнего жернова2 в городище Золотая балка, расположенном примерно в 75 км вверх по Днепру от города Берислава.

Рис. 63. Синдская мельница, найденная в 1951 г.

Помимо жерновов типа прямоугольных толкачей, в Северном Причерноморье имел применение и другой тип жерновов — круглых, вращающихся. Подобные жернова, размером от 0,3 до 0,4 м в диаметре, были обнаружены при раскопках Харакса, Среди них особенно интересна пара жерновов, в настоящее время хранящихся в Ялтинском музее.

Рис. 64. Нижний жернов синдской мельницы, найденной в 1951 г.

Неподвижный нижние жернов имеет форму невысокого конуса, верхний — снизу и сверху конусообразные выемки, соединяющиеся круглым сквозным отверстием. Высота обоих жерновов, положенных друг на друга, достигает 0,24 м, наибольший диаметр их около 0,35 м Для изготовления муки зерно насыпалось сверху в конусообразное углубление верхнего жернова и при вращении последнего, проникая через его отверстие, постепенно между двумя жерновами перетиралось в муку.

Для хлебопечения в Северном Причерноморье применялись различные приспособления, начиная с примитивных очагов для приготовления лепешек и кончая настоящими хлебными печами. Такой очаг в виде обожженного глинобитного пологого конуса был обнаружен в 1950 г. при раскопках упомянутого синдского поселения под Гермонассой, возле нижнего жернова. Он также датируется последними веками до нашей эры.
Наиболее обстоятельное представление о печах, служивших для выпечки хлеба, нам дают остатки пекарни, обнаруженные при раскопках Ольвии в 30-х годах текущего столетия. Тогда в нижнем городе было раскопано большое здание пекарни с несколькими помещениями и печами, датированное исследователем второй половиной I—II вв. н. э.
Среди откопанных остатков хорошо сохранились развалины довольно большой, овальной печи. Длина этой печи снаружи достигала 2,12 м, а внутри — 1,48 м, ширина соответственно равнялась 1,83 и 1,12 м. Стены печи сложены из камня на глиняном растворе; сохранилось 4—5 рядов камней высотой 0,65—0,8 м. Стены, поднимаясь кверху, переходили в свод, большая часть которого не сохранилась. С внутренней стороны стены обмазаны слоем глины 0,05 м толщиной. Ширина устья печи была 0,8 м. Пол печи был очень тщательно выложен из хорошо обожженных кирпичей размером 0,35 x 0,16 х 0,04 метра. Значительно хуже сохранилась другая, четырехугольная в плане печь. Под этой печи имел сложную слоевую субструкцию из глинистых, золистых и иных пластов, общая мощность которой достигала одного метра.
Эти печи, несомненно, довольно часто требовали новой обмазки, а, возможно, ещё и другого ремонта. В пекарне находилось творило для глины. Судя по обнаруженным остаткам 5, оно имело прямоугольную форму, размером 2,75×2,12 метра, что указывает на потребность в значительном количестве глины.

Читайте также: